Сёгун (части 5-6)

- Да, я понимаю. Простите, а я могу вступить во владение новыми землями моего властелина от его имени - и всем, что на них - в тот момент, как я туда приеду?

- Каванаби-сан даст вам необходимые документы до отъезда. А сейчас, пожалуйста, пришлите ко мне Кику-сан.

Фудзико поклонилась и вышла. Торанага что-то буркнул про себя. "Жаль, что эта женщина собирается покончить с собой. Она слишком ценна, чтобы потерять ее, и слишком умна. Ито и Ёкосе? Ито - еще можно понять. Но почему Ёкосе? И что еще было у нее на уме? "

Тут он увидел Кику, пересекающую раскаленный солнцем двор, взглянул на ее маленькие ножки в белых таби, - она шла, как бы танцуя, такая милая и элегантная в своем шелковом кимоно, с ярко-красным зонтиком... Мечта каждого мужчины, если он на нее смотрит... "Ах, Кику! - подумал он. - Я не могу удержать людей от этой зависти, как мне ни жаль. Я не могу выпустить вас в эту жизнь, простите меня. Вам следовало остаться там, где вы и были, в Плывущем Мире, - куртизанкой первого класса. Или, еще лучше, гейшей. Что за прекрасную идею подала эта старая карга! Там вы были в безопасности... Собственность многих, причина самоубийств, диких ссор, участница прекрасных любовных свиданий, почитаемая и внушающая страх, осыпаемая деньгами, с которыми вы бы так презрительно обращались, легенда... Пока продлилась бы ваша красота... А сейчас? Сейчас я не смогу сохранить вас, как мне ни жаль. Любой самурай, которому я отдам вас в наложницы, положит себе в постель обоюдоострый нож - полное отвращение с вашей стороны и зависть всех мужчин... Немногие согласятся на вас, - извините, но это так, сегодня день для того, чтобы говорить правду... Вас не учили вести хозяйство самурая. Как только ваша красота пройдет - о, ваш голос продержится, дитя, и ваш ум, - вы будете выброшены на задворки этой блестящей жизни. Простите, но это тоже правда. Другая состоит в том, что самые блестящие дамы Плывущего Мира оставляют все в своем Мире и по достижении старости переходят в другие дома - оплакивать былых любовников и ушедшую молодость, топить горе в баррелях саке, разбавленных слезами... Немногим удается стать в лучшем случае женой крестьянина, рыбака, купца, торговца рисом или ремесленника... В такой семье родились и вы - неожиданный цветок среди этой дикости, появившийся без всякой причины, только благодаря своей карме, чтобы мгновенно отцвести и исчезнуть... Так печально, очень печально... Как мне дать вам детей-самураев?

Держи ее при себе до конца жизни, - подсказал ему внутренний голос. Она этого заслуживает. Не дурачь себя, как дурачишь других. Ведь ты легко можешь удержать ее, мало что ей давая, оставляя ее, когда тебе захочется, как своих любимиц Тетсу-Ко или Кого. Разве Кику для тебя не то же, что и сокол? Только сокол, которого вы кормите с руки, пускаете на добычу и отзываете приманкой, используете год-другой, а потом он исчезает навеки... Почему бы не поддержать ее? Она просто еще один сокол, хотя и совсем особый... Очень высоко летающий, яркий, так радующий глаз, но ничего более... Редкая, необыкновенная и... такая искусная в любви... "

- Почему вы смеетесь? Чему вы так радуетесь, господин?

- Потому что рад видеть вас, госпожа...

Блэксорн и самураи работали с останками "Эрзамуса". Блэксорн изо всех сил тянул за один из трех канатов, привязанных к основанию киля.

- "Хиппару-у-у! " - кричал он. - Тяни!

Сотня самураев, раздетых до набедренных повязок, с усилием тянула за канаты. Стояла вторая половина дня, отлив, и Блэксорн надеялся, что сдвинет с места остов корабля и вытащит его на берег, чтобы использовать то, что удастся. Он изменил свой первоначальный план, узнав, к великой своей радости, что на следующий день после несчастного случая из моря удалось вытащить все пушки, да в таком хорошем состоянии, словно они только что выпущены из литейного цеха близ Чатема, в его родном графстве Кент. Удалось еще спасти почти тысячу пушечных ядер, цепи, немного картечи и всякие металлические детали. Все это погнуто, поцарапано... Но теперь у него есть детали для корабля, о которых он и не мечтал.

- Чудесно, Нага-сан! Чудесно! - радовался он.

- О, благодарю, Анджин-сан. Извините. Мы о-очень старались! Жаль, что так мало спасли...

- Не извиняйтесь. Теперь все хорошо!

"Теперь "Леди" может быть чуть длиннее и чуть шире, - радовался он, но она все еще последняя из самых паршивых судов. Эх, Родригес, - подумал он беззлобно. - Я рад, что вы в безопасности и в этом году спокойно отсюда уберетесь, а на следующий год я потоплю другого капитана. Если снова появится адмирал Феррьера, это будет дар небес, но я на него не рассчитываю. А за вас я рад. Я обязан вам жизнью, и вы хороший кормчий".

- Хиппару-у-у! - закричал он снова.