Сегун. Книга 2

– Люди меняются. – Торанага перенес внимание на помост. Со стропил навеса ниспадали изысканные шелковые драпировки, украшавшие сооружение. Кисточки из парчи, в тон подушкам, образовывали нарядный бордюр, кисти покрупнее украшали четыре угловых столба. – Слишком богато и придает нашей встрече излишнюю важность, – заметил даймё. – Сделайте попроще. Долой драпировки, кисти, подушки! Верните их торговцам, а если те не захотят возвратить деньги, продайте все добро сами. Положите четыре подушки – не две, – простых, набитых соломой!

– Слушаюсь, господин.

Взгляд Торанаги остановился на источнике. Горячая сернистая вода с шипением вырывалась из расщелины в скале. Тело просилось в ванну.

– А христианин? – спросил он.

– Что?

– Цукку-сан, христианский священник?

– А, этот! Он где-то в деревне. Ему запрещено появляться здесь без вашего разрешения. Он сказал что-то о том, что хотел бы повидать вас, когда вам будет удобно. Хотите принять его прямо сейчас?

– Он один?

Бунтаро скривил губы:

– Нет. Его сопровождают двенадцать человек, с тонзурами, как у него, – все с Кюсю, господин, сплошь благородного происхождения, самураи. На хороших лошадях, но без оружия. Я их обыскал. Тщательно.

– И его?

– Конечно. Его тщательнее, чем всех остальных. Среди его клади обнаружилась клетка с четырьмя почтовыми голубями. Я их изъял.

– Хорошо. Прикончи их! Случается, что неумелые самураи сворачивают птицам голову. Нечаянно. Так что извинись, ладно?

– Я понял. Вы хотите, чтобы я послал за ним прямо сейчас?

– Позже. Я увижусь с ним позже.

Бунтаро нахмурился:

– Мне не следовало его обыскивать?

Торанага покачал головой, рассеянно оглянулся на хребет и задумался. Потом велел:

– Пошли пару человек, которым мы можем доверять. Пусть понаблюдают за мушкетным полком.

– Я уже сделал это, господин. – Лицо Бунтаро осветилось довольной улыбкой. – И у господина Ябу в личной охране есть несколько пар наших глаз и ушей. Он не сможет и пукнуть без того, чтобы мы об этом не узнали, если вы захотите.

– Хорошо.

Вдали из-за поворота извилистой дороги показалась головная часть обоза. Торанага разглядел три паланкина. Оми ехал верхом впереди, как и было приказано. Андзин-сан гарцевал рядом с ним, столь же непринужденно держась в седле.

Даймё повернулся к обозу спиной:

– Со мной выехала твоя жена.

– Да, господин.

– Она просила разрешения наведаться в Осаку.

Бунтаро посмотрел на него, но ничего не сказал. Потом оглянулся на едва различимые фигуры.

– Я ей разрешил – при условии, конечно, что ты также дашь согласие.

– Если вы разрешили, господин, я тоже согласен, – объявил Бунтаро.

– Я могу позволить ей ехать сушей из Мисимы или отправиться в Эдо, а оттуда морем до Осаки с Андзин-сан. Он согласился взять на себя такую ответственность – если ты разрешишь.

– Морем было бы безопасней, – вяло отозвался Бунтаро.

– Все зависит от того, что за сообщение привез Дзатаки. Если Исидо объявляет мне войну, я должен буду запретить поездку. Если нет, твоя жена может выехать завтра или через день. При условии, что ты не против.

– Что бы вы ни решили, я согласен.

– Сегодня после обеда передай свои обязанности Нага-сан. У тебя будет время помириться с женой.

– Прошу извинить меня, господин. Я бы хотел остаться с моими людьми. Позвольте мне остаться с ними до вашего отъезда.

– На сегодняшний вечер передай свои обязанности моему сыну. Ты и твоя жена присоединитесь ко мне перед ужином. Вы остановитесь в гостинице. Помиритесь!

Бунтаро потупился, потом выдавил из себя:

– Да, господин.

– Вам приказано помириться, – повторил Торанага. Он хотел добавить: «Почетный мир лучше войны, не так ли?» Но это было неверно и могло втянуть его в длинные философские споры, а он устал и не хотел спорить – только принять ванну и отдохнуть. – А сейчас приведи старосту!

Староста и старейшины деревни кинулись перед ним на колени, приветствуя его самым подобострастным образом. Торанага прямо объявил им, что счет, который они представят его управителю при отъезде, должен быть, конечно, правильным и обоснованным.

– Ясно?

– Хай, – хором угодливо подтвердили все, благодаря богов за неожиданную удачу и жирные барыши, которые наверняка принесет им этот визит. Поминутно кланяясь и повторяя, как они горды и польщены тем, что им позволили служить величайшему даймё в стране, старик староста проводил важных гостей на постоялый двор.

Торанага осмотрел его весь. Сановного постояльца встречала с поклонами и улыбками стайка служанок всех возрастов – цвет деревни. Десять жилых комнат окружал живописный сад с чайным домиком посередине, на задах прятались кухни, а на западе лепилась к скалам большая баня – вода поступала в нее прямо из источников. Все это было обнесено аккуратным забором – к бане вел крытый переход – весьма удобно для обороны.

– Мне не нужны все комнаты, Бунтаро-сан, – вынес решение Торанага, остановившись на веранде. – Трех будет достаточно: одна для меня, одна для Андзин-сан и одна для женщины. Ты займешь четвертую. Не стоит платить за все остальные.