Секрет Харуки Ногизаки

Это произошло после занятий в один из дней, когда вся школа, приближаясь к предстоящим промежуточным тестам (ведь длинная череда праздников, которая в переводе на японский язык именуется Золотой Неделей[45] пролетела в мгновение ока), понемногу начала превращаться в суетливый муравейник. Я был вынужден (частично - с применением насильственного убеждения) помочь со сверхурочной работой (уборка служебных туалетов; пришлось, кстати, заниматься этим в одиночку) учительнице музыки, которая также является заместителем нашего классного руководителя; и когда я, устав как собака, вернулся в нашу аудиторию, то обнаружил лист почтовой бумаги, положенный в ящик моей парты.

"Если у тебя есть время после окончания занятий, не мог бы ты подойти в кабинете музыки? Нужно поговорить".

Как давно эта записка тут лежит? Невероятно хороший почерк (такое впечатление, что использовался шаблон для соблюдения стройности столбцов). Когда бросаешь взгляд на одни только эти строки, нет ничего странного в том, чтобы запутаться в выводах: то ли это - любовное письмо (причем, предназначенное человеку, которого желаешь всем сердцем), то ли - нет, - вот что это за записка.

- ...?

Вышесказанное было бы правдой, если бы только сбоку не был размещен рисунок, который как бы сводил на нет всю прелесть написанного: зверь (похожий на него объект) с таким ужасным взглядом, что если бы его увидел ребенок, уже проявляющий сознательное отношение к окружающему миру, он бы однозначно заработал психологическую травму, или я неправ?

Взглянув на один только этот рисунок, я безошибочно понял, от кого письмо. Это было понятно настолько, что уже стало чрезмерно узнаваемым. Точнее сказать: я не знаю другого человека, который в состоянии нарисовать подобную жестокую картинку, и это в некотором смысле даже можно назвать талантом.

- Это... все-таки изобразила Харука.

Как и ожидалось, внизу послания было написано: "Ногизака Харука".

Это воспитанная в строгих правилах леди, действительно блещущая умом и красотой, является моей одноклассницей. В школе она - знаменитость экстра-класса, носящая прозвище "Серебряное сияние звезд", кроме того у нее имеется фан-клуб, число членов которого достигает трехзначного значения. Даже если существуют ребята, которые не знают имени директора нашего учебного заведения, то такого человека, который бы не знал имени "Ногизака Харука", в нашей Школе Шираки не существует. Такая вот ситуация.

И это означает, что подобная знаменитость после занятий зовет в кабинет музыки такого, как я, ординарного ученика, не обладающего ни какими-либо достоинствами, ни особыми отличительными чертами характера...? Вдобавок, хотя это имеет отношение к некоему секрету, который эта девица, право же, во что бы то ни стало пытается скрывать от окружающих...

Дойдя до подобных рассуждений, я взглянул на часы. Скоро будет пять часов вечера. Дело в том, что уже прошло приблизительно полтора часа сверх того временного интервала, который называют "после занятий". Даже если считать мою подневольную работу непреодолимыми обстоятельствами, в данной ситуации, вероятно, леди уже порядочно заждалась.

Покинув аудиторию, я быстрым шагом направился в кабинет музыки. В коридорах, окрашенных закатным светом, не было ни души, и только с улицы доносились безмерно бодрые (как мне кажется, там кто-то ошибся направлением) выкрики: "Берегись!" - "Исчезнии!" - которые издавали члены спортивных клубов. Как-то напоминает крики обезьян в брачный период.