Секрет ворчливой таксы

«Мы разговариваем не вслух, – сказала ему Лотти. – Это мысленный разговор. Тебя никто не услышит, кроме меня».

Кролик озадаченно нахмурился. Потом кивнул и прошептал: «Может быть. Я не знаю».

«Как тебя зовут? – спросила Лотти. – У тебя есть имя?»

«Барни», – прошептал кролик, все такой же испуганный и настороженный.

«Барни, я хочу тебя вытащить из этого ужасного магазина. Ты, наверное, и сам хочешь оттуда сбежать?» – сказала Лотти.

Кролик кивнул, и его робкий взгляд вдруг зажегся надеждой.

«Ты придешь, если я позову?» – спросила Лотти.

Барни моргнул. «Как?» – растерянно спросил он.

Лотти беспомощно смотрела на него. «Я не знаю, – честно призналась она. – Но мне кажется, все должно получиться. Само собой…»

Барни посмотрел на нее, склонив голову набок, и задумчиво моргнул. «У тебя случайно нет собаки?» – спросил он.

Лотти так удивилась этому вопросу, что даже выронила фотографию. А когда подняла ее с пола, кролик на снимке уже не двигался. И фон снова стал прежним: залитый солнцем зеленый луг. Связь с Барни оборвалась.

– Ой, нет! – воскликнула Лотти. – Вот же я неуклюжая! Ну почему я его уронила?!

От досады она чуть не расплакалась. Ведь у нее получилось – действительно получилось! – а она все испортила.

Но почему Барни спросил о собаке? Может быть, он увидел Софи в ее мыслях? Да, наверное. Каждый, с кем Лотти будет пытаться мысленно заговорить, наверняка сразу поймет, что сейчас все ее мысли заняты только одним: как вернуть потерявшуюся собаку. И чего было так удивляться? Чего было дергаться и ронять фотографию?!

Лотти легла на кровать и уныло уставилась в потолок. Будь Софи рядом, все было бы по-другому. Софи подхватила бы упавшую фотографию на лету, и заставила бы Лотти восстановить оборвавшуюся связь, и сказала бы кролику, чтобы он прекратил хлопать глазами и просто пришел. Софи разобралась бы с ним в два счета. «Она мне нужна, – размышляла Лотти, чуть не плача. – Без нее у меня ничего не получится, вообще ничего. И как теперь ее вернуть?» Одна слезинка все-таки скатилась по щеке, и Лотти сердито ее смахнула. Софи считала, что плакать глупо, и Лотти была с ней согласна.

* * *

– Лотти! Лотти! – взволнованно крикнул снизу дядя Джек.

– Что случилось? – устало пробормотала Лотти себе под нос, потом поняла, что дядя ее не слышит, и заставила себя встать с кровати и выйти на лестничную площадку, чтоб сказать, что она себя плохо чувствует и, наверное, ляжет сегодня пораньше.

У подножия лестницы стояла Софи.

Лотти потом не смогла вспомнить, как спустилась вниз. Она бы не удивилась, если бы ей сказали, что она преодолела всю лестницу одним прыжком.

– Софи, Софи, ты вернулась!.. – Лотти подхватила ее на руки и прижала к себе. – Я думала, ты не вернешься. Я думала, ты так сильно обиделась, что ушла навсегда.

– Ты развесила обо мне объявления, – самодовольно проговорила Софи. – Много-много, по всему городу. Только, знаешь что, Лотти? Фотографию можно было взять и получше. На той, которая на объявлении, у меня большой нос. Кажется, что большой. А на самом деле он маленький.

– Где ты была? – спросила Лотти. – Где ты пряталась?

– Меня нашла девочка, совсем маленькая. Или, наверное, это я ее нашла. Я спала в ее кукольном домике, и она отдала мне свой сэндвич. С дрожжевой пастой. – Софи неодобрительно сморщила нос.

Лотти постаралась не показать своего огорчения, она вдруг ужасно приревновала Софи к той незнакомой девчонке.

– Хорошая девочка? – спросила она.

Софи пожала плечами:

– Она еще маленькая. Совсем маленькая. Но хорошая. – Софи наклонила голову набок и взглянула на Лотти с лукавым прищуром. – Когда я ревновала тебя, ты на меня рассердилась, Лотти. Ты назвала меня эгоисткой. – Она уставилась в потолок, тихонечко напевая себе под нос какую-то французскую песенку.

– Я знаю, Софи. – Лотти прижалась щекой к бархатистым складочкам на шее таксы. – Мне никогда не приходилось делить тебя с кем-то еще. Зато тебе часто приходится делить меня с другими. – Она присела на ступеньку, радуясь, что они с Софи беседовали на лестнице, а не прямо в магазине, где их могли бы услышать другие животные. – Но ты же знаешь, что я люблю тебя больше всех. Больше, чем Табиту, и Джерри, и всех остальных. Даже больше, чем Фреда.

Софи уткнулась носом в сгиб локтя Лотти, и поэтому ее голос прозвучал чуть приглушенно:

– Да, я знаю. Но ты так сильно всех любишь, Лотти. А потом ты еще и захотела этого глупого кролика! А я… Я ревнивая, да. – Софи сделала глубокий вдох. – Прости меня, – сказала она, но не виновато, а даже как будто сердито.

– Я не хотела его себе, Софи. Я просто хотела забрать его из того жуткого, мрачного магазина, – заверила ее Лотти.

– Да, унылое место. Совершенно не приспособленное для жизни. – Софи с отвращением покачала головой. – И этот запах!

– Вот именно. И с ним никто не разговаривал, и он… Софи, погоди. Откуда ты знаешь? Ты что, ходила туда? – Лотти приподняла Софи и посмотрела ей прямо в глаза. Такса мастерски вывернулась у нее из рук, спрыгнула с нижней ступеньки и деловитой походкой направилась в сторону прилавка.