Секретарь старшего принца 8

На моём представлении как избранной Элора все три гордо вздёргивали подбородки и смотрели на окружающих свысока. Не только они, конечно, но сейчас воспоминание об их высокомерном поведении подчёркивает контрастность нынешнего их состояния: бледные и осунувшиеся, в измятой одежде они сидят по камерам, настороженно следят за нашим передвижением из-за прутьев. И их немалая магия заблокирована чёрными кандалами.

Ещё издалека я начинаю прощупывать герцогов ментально. Элор говорил, что снял с них амулеты, но они отдали не все — моя сила наталкивается на явное сопротивление. Элор со свойственной драконам высокомерной небрежностью отнёсся к обыску лишённых магии людей.

Можно, конечно, взломать их защиту тайно. Но поверят ли они, что я «не заметила» их амулеты? Поверят ли, что даже не попыталась заглянуть им в память? Прослышав о нелюбви Элора к менталистам, посчитают ли, что я могу не пользоваться силами в угоду избранному?

В принципе, они могут в такое поверить, посчитать себя в безопасности.

Только хочу ли я, чтобы нашу пару считали неполноценной? Многие знают об отношении Элора к менталистам. Хочу ли я, чтобы все думали, что он заставляет меня отказываться от своих способностей? Даже ради преимущества скрытного использования ментализма согласна ли я?

Что перевесит при таком умолчании: выгода от незаметного использования способностей или репутационные риски для нас как пары и правителей? Ведь пара, которая не может договориться между собой, вряд ли вызовет доверие подданных. Особенно подданных, которые сомневаются в нашей власти.

Поэтому…

Поэтому я останавливаюсь в проёме между камерами и сразу предлагаю:

— Сдавайте припрятанные ментальные амулеты. Иначе мне придётся вас раздеть телекинезом. Поверьте, вам это не понравится. — Указываю на Элора. — Ему не понравится ещё больше, и последствия для вас станут плачевными.

— А они не плачевны? — со свойственным молодости пылом спрашивает герцог Лаурийский и хватается за прутья решётки, звякнув по ней цепями наручников. — Разве это — не плачевные последствия?

— Да вы ещё в пыточной не были, — хмыкает Элор. — Вам бы и простой экскурсии туда хватило, чтобы понять: нынешнее ваше положение можно считать просто изумительно комфортным и безопасным.

— Пф! — на этот раз скепсис выражает герцог Тарский, но не столько с возмущением, сколько с горечью.

— Могу проводить на экскурсию в пыточную, — предлагает Элор предельно любезно. — Дабы избежать недопонимания и пустой траты времени. Благо пыточная недалеко.

Лаурийский герцог крепче стискивает прутья, голос его полон праведного возмущения… и страха:

— Начинаете с пыток? Это всё, что вы можете предложить?

В воздухе проявляется острый хищный запах Элора, сам он изгибает губы в холодно-любезной улыбке:

— Во-первых, я предлагаю начать с экскурсии в пыточную. Столь юному человеку с окраины не самого сильного государства простительно не знать разницу между «экскурсией» и «пыткой». Для некоторых существ, полагаю, это может быть синонимами.

«Как для тебя посещение оперы синоним пыток», — помимо воли думаю я, краем глаза следя за пленниками: пока молодой высказывается, старшие наблюдают, оценивают нас, просчитывают варианты.

А я прощупываю точное местоположение их амулетов.

— Во-вторых, — столь же любезно-ледяным тоном продолжает Элор. — С чего вы взяли, что мы должны и собираемся вам что-то предлагать? Наоборот, это вы должны нам предлагать много всего интересного и полезного в обмен на ваши жизни. Подскажу: можете предложить информацию о вашем заговоре, о Неспящих и других недовольных нашим правлением. И вашу верность до гроба, разумеется.

Повисает молчание.

Я небрежно взмахиваю рукой, и три бочонка с водой, оставленные пленникам, приподнимаются над полом. Заставив их перекувыркнуться, я опускаю их обратно.

Тарский герцог со вздохом наклоняется и, позвякивая цепью, снимает сапог и скручивает цепочку с мизинца. Лаурийский герцог вытягивает свой ментальный амулет из-под мышки и бросает в проход к амулету Тарского. Ирданский герцог распутывает кожаный шнурок с хвоста, позволяя волосам разметаться по плечам. Амулет оплетён тёмными нитками, из-за чего в завязке был не заметен.

— Почему вы решили отделиться? — спрашиваю я, поверхностно скользя по сознаниям арестованных.

Такое быстрое считывание чревато ошибками (умелые внушения, корректировки, скрываемые мысли так не найдёшь), но позволяет уловить первичную реакцию на происходящее, общий настрой, некоторые мимолётные мысли.

— Ты захотел вампирского бессмертия и поднял бунт в обмен на него, — произношу я, глядя в светлые глаза Ирданского герцога. — Был готов отдавать своих людей в прикорм и жаждал осадить драконов.

— Тебе обещали обращение? — Тарский во все глаза смотрит на соседа. Он слышал только, что Неспящие одобряют бунт и согласны убить нас с Элором, чтобы отвлечь остальных драконов от герцогств, но лично с ними не встречался, только с посредниками. — Как ты смог договориться?

Я разворачиваюсь к Тарскому герцогу и выдаю его мотив:

— Ты должен ему, — указываю на Ирданского герцога, — крупную сумму и спал с его женой…