Секретные операции царских спецслужб. 1877-1917 гг.

Следует отметить, что Николай II всячески поощрял развитие науки и техники в благородном деле слежки за подданными. В 1905 г. он на ряде железных дорог санкционировал подключение к телеграфным линиям подслушивающих аппаратов, установленных в жандармских управлениях. В 1913 г. в Таврическом дворце в зале заседаний и в комнатах отдыха депутатов впервые в России были установлены подслушивающие устройства с автоматической записью на граммофонные пластинки. К этому времени охранка прослушивала тысячи абонентов в Петербурге, Москве, Ялте и других городах империи.

С появлением звукозаписывающей техники охранка попала в сложное положение. По существующим правилам почтовые посылки не подлежали цензурному рассмотрению. Что касается багажа отдельных лиц, то вначале было решено, что цензуру лент и записей должна осуществлять таможня. Но это была настолько большая, сложная и требующая специальных знаний и времени работа, что таможня очень скоро отказалась.

Любопытен циркуляр, выпущенный в ноябре 1913 г. товарищем министра внутренних дел генерал-лейтенантом Джунковским: «За последнее время повсеместно наблюдается значительное увеличение числа кинематографических театров, которые в большинстве случаев остаются по тем или иным условиям без надлежащего надзора со стороны чинов полиции. Между тем такого рода театры, в коих, наряду с демонстрированием кинематографических картин, допускаются для привлечения публики обычно разного рода другие развлечения, нередко даже с злободневными прибавлениями, требуют особливого и тщательного надзора со стороны чинов полиции… Если по местным условиям или же ввиду малочисленности состава полиции установить соответствующий надзор за деятельностью кинематографических театров представляется затруднительным – не допускать в этих театрах, в соответствии со ст. 138 Т. XIV Уст. пред. прест., других, кроме кинематографических, представлений»[108].

Любопытно, что жандармы не только подвергали цензуре содержимое фильмов и определяли время их окончания, но и указывали, какие из них крутить на второй неделе поста, какие – на четвертой, а какие только по праздникам.

Естественно, что значительная часть умных корреспондентов знала о перлюстрации своих писем. Хорошо известно, в какое бешенство пришел Пушкин в мае 1834 г., узнав о перлюстрации своих писем к жене. Он писал Жуковскому: «Однако какая глубокая безнравственность в привычках нашего правительства! Полиция распечатывает письма мужа к жене и приносит их царю».

Перлюстрация писем в России подвергалась осмеянию и внутри империи, и за границей. Так, в изданной в Париже в 1854 г. книге Лакруа «Les Mystиres de la Russie» говорилось: «Почтовая тайна есть чистейшая фикция. Никакая печать не священна для русской полиции. И это признается [полициею] громко, гласно, как самая простая вещь. Частные люди, даже знать, иногда прямо боятся получать письма, иначе как по почте, именно оттого, что почта, по крайней мере, прочитывает и цензурует письма, а если получишь через посыльного, то там вдруг окажется что-нибудь неблагонадежное! Даже слуги великой княгини Елены Павловны убоялись как-то принять письмо, посланное ей англичанином Рексом не по почте, а через лакея».

Ну а в «Правде о России» князь Петр Долгоруков утверждал, что «в России одни дураки пишут истину по почте».

Ивана Грозного можно бояться, а «голубой воришка» Саша Альхен достоин лишь презрения и осмеяния.

Глава 19

Литература под колпаком жандармов

Пушкин с 1820 г. и до конца жизни находился под надзором полиции. И даже после смерти поэта разбираться в его бумагах «в помощь» Жуковскому царь послал жандармского генерал-майора Дубельта. Даже гроб с телом Пушкина из Петербурга в Святогорский монастырь был отправлен в сопровождении жандарма. В силу российской бюрократичности официально надзор за А.С. Пушкиным был прекращен в 1875 г.! Верно, это не опечатка.

Ну а реально охранка дольше всех следила за Львом Николаевичем Толстым.

24 ноября 1861 г. из Москвы в имение Толстого Ясную Поляну выехал студент Московского университета Алексей Соколов, состоящий под надзором полиции «ввиду прикосновенности к изданию и распространению запрещенных сочинений» (дело о прокламациях в «Великорусе», изданных Обручевым). Начальник 2-го округа корпуса жандармов Перьфильев предписал находившемуся в Тульской губернии штаб-офицеру Муратову установить за Соколовым «негласное наблюдение». С этого и началась 39-я часть дела «о революционном духе народа в России и о распространении по сему случаю возмутительных воззваний», посвященная специально Л.Н. Толстому.