Секретов не будет

— Да как вам не стыдно, молодой человек! — закричал пенсионер. — Здесь же играют дети. И потом как теперь ходить? Ведь неудобно…

— А мне наплевать на ваше «неудобно»! — взбеленился Геннадий Яковлевич. — Вы полагаете, мне удобно возиться с техникой под открытым небом? Надвигается сезон дождей, и мне свои удобства дороже. А вам места хватит, как-нибудь пройдете. Не фон-бароны!..

Люди, которым свои удобства дороже, а на остальных «наплевать», ездят не только на выигранных мотоциклах. Гораздо чаще они пользуются городским транспортом. На остановке «Техникум» в троллейбус маршрута номер семь вошел мужчина средних лет весьма неприятной наружности. Он имел такой вид, будто его за какую-то страшную провинность по старинному обычаю обмазали дегтем, вываляли в перьях, посадили на шест и полдня таскали по всему городу. На самом же деле гражданина на шесте не носили. Вчера вечером он напился до выпадения памяти, ночь провалялся под забором, а теперь следовал по своим опохмельным заботам.

Войдя в троллейбус, неряха перепачкал платья двум женщинам и посадил масляное пятно на пиджак модно одетого человека, следовавшего сниматься на «Мосфильм».

— Как вы смеете заходить в троллейбус в таком виде! — закричали пассажиры. — Выйдите, отряхнитесь!

— Это вы выйдите! — гаркнул грязнуля. — Берите такси, кому неудобно.

Так и доехал он до конечной остановки. Громко посмеивался и кричал шарахавшимся от него людям:

— Подумаешь, наследные принцы к нам понаехали! Кого беспокоит, может вызвать такси.

Гражданин в перьях — лицо, понятно, сугубо частное. Но иной раз точно так же ведут себя и должностные лица, рассевшиеся со всеми своими удобствами в служебных креслах.

Старичку пенсионеру для какой-то служебной надобности потребовалась справка, что он есть действительно он, а не кто-нибудь иной. Направляется старичок в домоуправление. Не проходит и двух часов, как паспортистка пишет ему справку. Пишет, как говорится, тяп-ляп. В фамилии посетителя сделала ошибку и вдобавок посадила большую кляксу.

— Может быть, перепишете? — просит старик. — Все-таки документ, а ничего непонятно…

— Кому надо, поймут! — отрезает паспортистка. — Ступай, не морочь мне голову. Следующий!

Старик тащится через весь город в другое учреждение. Справку у него, конечно, не принимают. Возвращается старик к паспортистке:

— Вот видите, справку не взяли. Говорят, недействительная.

Старик, которого вздорная дама заставила мерить городские кварталы, говорит спокойно, а дама почему-то взрывается:

— Что это вы тут все болтаетесь, мешаете работать! Вы что, у меня один? Или вы, может быть, отставной фельдмаршал и требуете особого обхождения?

В этом же доме случилось еще одно происшествие, о котором жильцы узнали из объявления, вывешенного в пятом подъезде:

«Кто взял шапку механика по лифтам, принесите ее в диспетчерскую. Лифт не будет работать, пока шапку не принесут. Механик Веремеев».

И лифт действительно не работает. День. Второй. Третий. А на четвертый делегация жильцов отправляется по указанному в объявлении адресу. В составе делегации известная ткачиха, педагог и бухгалтер.

— Вы с шапкой? — нахально встречает их механик Веремеев.

— Нет, без шапки.

— Тогда о чем разговор?

— Как о чем? Какое отношение имеет ваша шапка к нашему лифту? Вы обязаны включить механизм. Ведь люди ходят на девятый этаж пешком. Старики, дети…

А Веремеев твердит свое:

— Пока не найдете мне шапку, будете топать по ступенькам, как миленькие. Ничего с вами не случится. Не в пажеском корпусе воспитывались!..

Потребовалось вмешательство ответственного работника райисполкома, чтобы образумить забастовавшего механика. Теперь жильцы поднимаются на свои этажи с опаской. А что, если у Веремеева пропадет перочинный ножик или, что еще хуже, часы? Тогда он наверняка заколотит подъезд и предложит гражданам общаться с внешним миром через окна. Вполне может так поступить. Ведь за его возмутительное поведение он вовсе не получил взыскания. У нас установлена уголовная ответственность за мелкое хулиганство, а вот за мелкое хамство взыскивать как-то совсем не принято. Между тем стоит с утра встретиться с одним грубияном, и на весь день портится настроение, валится работа из рук, омрачается отдых.

А хам продолжает поступать так, как ему удобно. Продавец швыряет на прилавок кофту, а покупательница просит показать другой расцветки. Но показать другую вещь — это значит сделать лишних пять шагов, тянуться к верхней полке. А неохота. Лень. Неудобно. Продавец злится:

— Бери, что дают. А не хочешь покупать, и не надо. Ишь, баронесса!

…У человека захворал сын. Он звонит в справочную, просит дать номер больницы. Дежурная что-то невнятно кричит в трубку.

— Повторите, пожалуйста!

Но человек уже слышит короткие гудки. Дежурной ровным счетом наплевать, понял ли ее клиент, успел ли записать номер. Она не обязана. Она, видите ли, не должна. Она не может повторять всякому!

— И вообще не воображайте себя маркизом!