Секретов не будет

Когда началась гражданская война, ее совсем маленькой девочкой вместе со многими другими детьми эвакуировали в Советский Союз. Воспитывалась в детском доме, потом училась в московском ГИТИСе. Десять лет назад решила уехать на родину.

— Ну и как вам здесь живется?

— Знаете, все оказалось не так, как думала. Теперь очень жалею, что уехала из Москвы. Но вернуться невозможно. Работаю вот с этими детьми, учу их танцевать. Это моя отрада. Видите, какие они замечательные!

А веселый праздник на площади не утихает. Маленькие ребятишки ушли домой, их сменили ребята постарше. Потом танцуют совсем уже взрослые парни и девушки.

— Испания — одна из немногих стран, которую не смогли завоевать заокеанские джазы, — сообщает дон Луис Фернандо, с трудом прокладывая нам дорогу сквозь танцующую площадь. — И в самом деле, зачем молодежи брать плохое чужое, когда есть хорошее свое?

Утром мы знакомимся с городом. Столицу страны басков редко посещают иностранные туристы. Здесь нет красот, за которыми охотятся заезжие богачи. Это город кораблестроителей, рудокопов, металлургов. Даже на главной улице города (а здесь, как и везде в Испании, она называется Гранд Виа), улице банков, контор и богатых магазинов, ощущается горячее дыхание рабочих кварталов. На стенах зданий осела многолетняя копоть. Вода в реке Нервьон, разрезающей город, имеет цвет чугуна. В устье реки — океанский порт. Ломаная линия причалов уходит за кромку горизонта. Длиннорукие портальные краны нагружают трюмы судов, которые повезут изделия рабочих Басконии в Англию и Австралию, в Индию и Перу. Шум, грохот, лязг лебедок, паровозные гудки…

А в полутораста километрах отсюда, в бухте, напоминающей своей формой морскую раковину, лежит город Сан-Себастьян — столица баскской провинции Гипускоа. В Сан-Себастьяне нет ни металлургических заводов, ни рудников, ни угольных причалов. Здесь лучшие на Атлантическом побережье пляжи, роскошные отели, выстроившиеся лицом к океану вдоль белокаменной набережной. А вокруг изумрудные горы, словно специально поставленные охранять покой этой красавицы бухты.

Сан-Себастьян находится лишь в шестнадцати километрах от французской границы. Поэтому туристов из Франции здесь больше всего. Они оставляют свои франки в отелях и ресторанах, купаются и загорают, гуляют по здешней Гранд Виа, пробуют отменные белые вина, запасаются сувенирами — словом, дают немалый доход.

Соседство с Францией, однако, не всегда было таким приятным и выгодным. Сан-Себастьян был первым испанским городом, разрушенным вторгшимися армиями Наполеона. Впрочем, теперь об этом рассказывается не столько в учебниках истории, сколько в красочных туристских проспектах…

Когда-то властитель Наварры позвал в гости королей Франции и Арагона. В густом лесу государи, как выражаются в простонародье, «сообразили на троих»: отлично выпили и закусили. На том самом месте, где некогда стояли шатры пирующих монархов, теперь поднял свои этажи великолепный отель «Три короля», от которого берут, начало новые кварталы Памплоны — главного города Наварры.

В отель «Три короля» мы приехали из Сан-Себастьяна в пять часов пополудни, и дон Луис Фернандо объявил, что дает нам свободное время.

— Погуляйте до ужина сами, не торопясь.

До ужина и в самом деле времени было хоть отбавляй. Мы никак не могли привыкнуть к тому, что испанцы ужинают поздновато: в одиннадцатом часу вечера. И как мы ни просили кормить нас пораньше, проку было мало.

— Ладно уж, приходите в половине десятого, — нехотя соглашались важные метрдотели. — Только предупреждаем, вы будете скучать одни в пустом зале…

Итак, дон Луис Фернандо расположился в баре пить пиво, а мы вышли на улицу. Есть особая прелесть в прогулке по незнакомому городу, когда идешь сам не знаешь куда и каждый шаг таит неожиданность, глядишь на здания, на витрины и рекламы, всматриваешься в лица прохожих, пытаешься представить их заботы, их жизнь…

Широкая и нарядная Гранд Виа привела нас в конце концов к арене боя быков. У входа мы увидели каменный бюст плечистого бородатого человека. Ну, конечно же, это Хемингуэй, который жил в Памплоне и рассказал о ней в своей всемирно известной «Фиесте». Памплона помнит Хемингуэя. Помнит и как знаменитого писателя и как великолепного знатока боя быков. В дни корриды на шею каменного Хемингуэя повязывают красный платок. Нам говорили, что место писателя на трибуне до сих пор никто не занимает…