Секретов не будет

Ну, а в чем же повинен сам Коновалов, работавший до последнего времени следователем райотдела внутренних дел в Оренбургской области? Оказывается, в пьянстве. Если модный Боря позволял себе распивать во внеслужебной обстановке портвейн под тополями и перцовую у калинового куста, то следователь Коновалов предавался этому же самому пороку в рабочие часы и на своем рабочем месте. Как-то будучи ответственным дежурным, он весьма крепко приложился к бутылке, и захотелось ему сотворить что-то такое из ряда вон… Следователь разрешил осужденному в своем рабочем кабинете встретиться с женой, а сам в это время уснул мертвецким сном.

Вскоре после своего пробуждения он узнал, что снят с работы, и со ссылкой на трех дядей Васей стал жаловаться в редакцию.

— Предположим, что по вине какого-то дяди Васи где-то действительно взорвался паровой котел. Какое это имеет отношение к вашему делу? Разве взрыв котла дает вам моральное право напиваться до выпадения памяти да еще на работе, в присутствии лиц, которых вы призваны воспитывать?

Бывший следователь в конце концов соглашается, что вел себя некрасиво. Даже отвратительно. Более того, безобразно.

— Да, но я причинил гораздо меньший ущерб. Они себе работают, а меня сняли…

Странная логика! Разве дурной поступок может быть оправдан тем, что кто-то вел себя еще более скверно? Тем не менее у некоторых лиц входит в моду оглядываться на какого-то совсем плохого дядю Васю. Ссылки на это недостойное лицо можно услышать в самых неожиданных местах, при самых разных ситуациях.

Отчет директора фабрики ставят в министерстве, а он говорит:

— Товарищи, я вижу, дело тут оборачивается выговором. За что же? Неужели вы думаете, что наши расчески по качеству хуже всех! Да никоим образом. Вы только посмотрите, какую продукцию выдают наши дорогие соседи. Два раза проведешь гребенкой по голове — и облысеешь!

Проверка обнаружила, что в проектном институте работники изнывают от безделья: слоняются из угла в угол, рассказывают друг другу старые анекдоты, вяжут детские шапочки, играют в домино.

Руководство института этих фактов не оспаривает, но возражает категорически против резких выводов.

— Да, конечно, у нас есть еще скрытые резервы, но разве мы самые последние? Неправда! В других местах сотрудники просто не выходят на работу, а наши товарищи бывали в командировках, участвовала в трех семинарах и двух симпозиумах…

Шофер Корышев из Липецкой области получил вполне приличный участок и начал строиться. В процессе строительной горячки земельные аппетиты у него стали неудержимо возрастать. Дело кончилось тем, что он прихватил себе еще четыре сотки за счет проезжей части и в одну ночь возвел тут сарай и баню.

Местные органы предложили Корышеву эти строения убрать:

— Вы перегородили улицу. Людям не пройти, не проехать.

А Корышев ни в какую! Он приехал в Москву и побежал по инстанциям.

— Произвол! Надругательство над личностью! Прокурор вынес решение о принудительном сносе сарая.

— Вы самовольно захватили часть улицы…

— Да разве я один? Мой сосед, пенсионер дядя Вася, на другой стороне построил гараж и кухню. И ничего. А я должен убирать баню?

— Но ведь закон гласит…

— Не знаю, что он там гласит, — упорствует Корышев, — я человек малограмотный, институтов не кончал…

Некто П. в отличие от Корышева институты кончал и себя в малограмотных ни в коем случае не числит. П. считает себя писателем. Он явился к нам следом за Корышевым с туго набитым портфелем, в котором оказалась рукопись романа «Погожий день». Впрочем, рукопись занимала лишь половину места. Вторую половину занимали отзывы из редакций, и все отрицательные.

— А Ваську издают зеленой улицей! — саркастически изрек посетитель, вываливая на стол содержимое своего портфеля.

— Какого это Ваську?

— Ну, Василия Васильевича. Да, да, того самого, который укатил в Дом творчества по льготной путевке. Как же, он теперь в фаворе. А прочтите, что пишет! Чушь собачью вперемешку с зубной болью!

Каемся, сочинений Василия Васильевича, равно как и романа «Погожий день», пока мы не прочитали, и по этому поводу окончательного мнения у нас не сложилось. А в отношении всех остальных фактов, о которых сообщали нам наши жалобщики, мы имеем теперь полную ясность. Танцор дядя Вася сел за пьяный дебош на два года. Пенсионер дядя Вася, сосед Корышева, перенес гараж, а вот сам Корышев занял круговую оборону вокруг своей бани и поклялся охранять каждую пядь отхваченной земли. По нашей просьбе Оренбургский обком партии тщательно проварил жалобу бывшего следователя Коновалова. Оказалось, что одни факты имели место в далеком прошлом, меры по ним были приняты, виновные наказаны. Другие факты просто не нашли подтверждения.

Так что ссылки на дядю Васю в данном случае оказались несостоятельными. Но мы вполне, конечно, допускаем, что где-то можно обнаружить бездельников и пьяниц еще похлестче наших новых знакомых.

— Вот видите, дядя Вася все-таки хуже, чем я!

На непьющего дядю Толю и на работящего дядю Сашу герои фельетона почему-то никогда не ссылаются.