Секта-2

– А мы-то вдвоем с Настей тут при чем? Мы же не эти самые… – Рома запнулся, подыскивая точную формулировку, – не фокусники. Когда вы сказали: «Ребята, нам надо лететь в Штаты», то мы безропотно согласились, так как относимся к этой поездке как к части нашей работы на государство, иными словами, как к командировке. Что предстоит сделать? Просто взять копье и перевезти его в Россию? Но ведь невозможно тупо вынуть его из шкафа и упаковать в ящик с сургучными печатями? Если бы все обстояло именно так, это еще куда ни шло, по крайней мере, мы пригодны для выполнения чего-то подобного, но ведь вновь появится что-нибудь неописуемо гадкое, дьявольское. Поймите, мы лишь простые смертные! Для нашей психики все эти эксперименты почти уже невыносимы!

– Нас от этого воротит, Игорь, – честно призналась Настя. – Мы с Ромой не готовились, все как-то спонтанно вышло, но мы как раз те самые, кто, как вы говорите, ходит в церковь ставить свечки и верит, что все будет хорошо. Мы не суперлюди, понимаете? Мы…

– Довольно. – Игорь резко оборвал ее. – Мне решать, кто вы и для чего годны. Здесь и сейчас я ваш руководитель, и я определяю, что вы должны делать. Поймите, дорогие мои, – немного смягчившись, продолжал Лемешев, – я вам зла не желаю, скорее наоборот. Просто поверьте в это. Идет?

Рома пожал плечами и отвернулся. Настя с преувеличенным вниманием стала смотреть в иллюминатор, за которым уже появилась панорама Нью-Йорка: крошечный Манхэттен в обрамлении узкой ленты Гудзона. Игорь в сердцах заставил смазливую стюардессу, сидящую в своем кресле и пристегнутую ремнями, как и положено при посадке, исполнить оперным, слегка экзальтированным контральто американский гимн. Пассажиры в салоне первого класса, решив, что это пение входит в сервис, радостно аплодировали…

* * *

Над Бостоном бушевала непогода, и самолет местных авиалиний, маленькая птичка человек на пятьдесят, побоялся садиться на залитую водой полосу при сильнейшем боковом ветре. Поэтому они долго кружили на большой высоте до тех пор, пока небесная канцелярия, словно по чьему-то мановению, не сменила резко гнев на милость и с земли не поступило долгожданное приглашение на посадку.

Игорь, предъявивший на выходе американский паспорт и потому оказавшийся «на свободе» раньше, чем Роман и Настя, стоящие в длинной очереди для «неграждан» США, ожидал их, скромно пристроившись в углу неподалеку от таксофона и автоматов по продаже кофе, сухих закусок вроде чипсов и тому подобной ерунды. Очередь продвигалась медленно, каждого «негражданина» с пристрастием допрашивал иммиграционный чиновник, внушительными размерами своего тела напоминавший слона. Скуки ради Игорь решил выпить кофе, съесть какой-нибудь мюсли-батончик и позвонить Мастеру, чтобы тот организовал достойную встречу, ведь о точном времени своего визита он старика не уведомлял. Однако стоило ему кинуть в прорезь таксофона два четвертака,[39] как в трубке раздался знакомый голос:

– Великий Мастер, как прошел ваш полет?

– Какого черта… – вырвалось у Игоря. Ведь он даже не успел набрать номер!

– Какого черта, спрашиваете? – голос на другом конце линии задрожал от мелкого старческого смеха. – А вы так до сих пор и не поняли?

– Что вы имеете в виду, Мастер? – раздражаясь, почти прокричал в трубку Игорь. – Я звоню сказать, что прилетел и привез с собой нужного человека. Что я должен был понять?

– Ну, не знаю, – с прежним смешком, звучащим уже как неприкрытое злое издевательство, отвечал голос. – Что еще надо сделать, чтобы тебе стало понятно?

– Да что, что понятно-то?! Вы странно себя ведете, Мастер! С какой стати вы мне тычете?!

– Понятно то, что ты сейчас разговариваешь сам с собой, родной, – произнес голос с некоторым потеплением, – поэтому ты и копье не почувствовал. На границе двух миров, в переходной зоне, никакая магия не действует.

– В какой такой переходной зоне? – Игорь почувствовал, как по спине, между лопаток, ручьем льет пот. Прежнее далекое видение раскаленной пустыни и кого-то, едва различимого на горизонте, идущего навстречу, вновь настигло его, и тогда прямо из телефонной трубки нестерпимым жаром полыхнуло в лицо.