Семь кедровых орешков. Смертница

— Хорошо, Май... стрим, то есть Май, — улыбнулась она и наконец смело посмотрела тому прямо в глаза. — Переходим на «ты». Будем... дружить, — она продолжила перевязку, а маг ласково погладил её по руке кончиками пальцев и словно нехотя убрал руку.

Что это было? Зачем? 

Еля хотела посмотреть на парня, но вдруг снова оробела и смутилась. 

— У вас золотые руки, — пробормотал он будто бы в своё оправдание.

— Спасибо, — поблагодарила она, отметив, что он сам снова употребил «вас».

Еления закончила перевязку, все убрала за собой и, попрощавшись со всеми, вышла из палаты, боясь в ней остаться ещё хотя бы на секунду.

Только выйдя, она не ушла, а прислонилась спиной к стене рядом с дверью и прикрыла глаза, пытаясь унять волнение. 

— Хорошая девочка, — услышала вдруг голос целительницы. — Милая, добрая, красивая. Жаль, что неодаренная. Была бы тебе хорошей женой, Май.

— О чем вы? Какая жена? — услышала Еля глухой удивленный голос Мая. 

— Какая? Такая, — насмешливо ответила Фурия. — Самая что ни на есть настоящая, — она тихо рассмеялась. — Думаешь, не вижу, как ты смотришь на девочку? Так мне уже столько лет, что я сразу всё  замечаю.

— И как же я  смотрю на неё? — с интересом спросил военный маг.

Еления затаила дыхание и навострила слух.

— С сожалением! — к изумлению Ели  резко ответила Фурия. — С огромным сожалением.

— Как? — удивлённо переспросил Майстрим, а Еля напряглась: что имела в виду Фурия?

— Ты слишком молод, чтобы понимать, что жизнь одна, и надо её прожить так, чтобы ни о чем не сожалеть. Никогда!

— Это невозможно, — спокойно ответил Май.

— Увы, да, — легко согласилась целительница. — Но в наших руках сделать так, чтобы сожалеть, как можно меньше, а ты уже сожалеешь о том, что у тебя могло бы быть с этой чудесной во всех отношениях девушкой, но никогда не будет из-за ваших имперских предрассудков.

— Вы ошибаетесь, — холодно ответил Май. — Я ни о чем таком не сожалею. 

— Рассказывай мне сказки, — ворчливо возразила целительница. — А то я слепая... Хотя... вполне возможно, что ты и сам это не осознаёшь. Очень жаль.

Май ничего не ответил, а Еления поняла, что затаила дыхание и почти не дышит.

— Вы стали бы прекрасной парой, — грустно проговорила Фурия.

— Какие интересные у вас фантазии, — также холодно ответил маг, а Еления тихо стала отходить в полном расстройстве чувств и мыслей, и вдруг услышала уже еле различимый голос Эдварда:

— Иногда сильно сожалеешь о том, что сделал, и изменить ничего нельзя.

— Это жизнь, — грустный голос Фурии. — Жизнь всегда сложна, а изменить нельзя только смерть. Нельзя воскресить умершего. Остальное всё  можно. 

Еления услышала горький смех Эдварда Данери. 

 

 

 

 

 

Глава 33

Роланд смотрел на бабку и чувствовал, как ярость овладевает им. Уже больше двух недель он находился на лечении в роскошном дворце вдовствующей императрицы, лишь изредка вставая из-за крайней необходимости. Слава Богам, императорские целители не зря получали своё жалованье и справились с тем, что он не отправился за грань раньше времени. Хотя мог.

Последнее событие надолго вывело его из равновесия. Силен будущий родственник! Если ему удастся переманить его в орден Невидимой Ровении, тому не будет равных. Вот только его участие на стороне полиции против «невидимок», конечно, умаляло уверенность Роланда в успехе дела, но, с другой стороны, как выяснила Оксия, парень был в отпуске на Юге, — возможно, решил испробовать немеренную силушку, подвернувшись этому вездесущему подполковнику Роннигусу.

А сейчас вдовствующая императрица шокировала его своей инициативностью. 

— Что ты сделала? — процедил Роланд недоверчиво, внимательно изучая жёсткое  выражение лица Оксии.

— Отправила Теней рода, чтобы принесли голову Мая Данери, — невозмутимо повторила та, приподняв изящную тонкую бровь и сжав красивые губы в тонкую жёсткую линию.

— Что?! Ты спятила?! — принц не верил своим ушам.

— Не надо разговаривать со мной в таком тоне! — Оксия недовольно передернула плечами. — Иногда ты переходишь всякие границы. Мы должны отомстить за тебя!

— Он не знал, кто я!

— Мне все равно!

— Если ты убьешь парня, то род Данери будет в трауре не меньше года!  А, возможно, и больше!

— И что?! 

— Я собираюсь просить руки Миры Данери! Вот что! — категорично заявил Роланд. — Поэтому траур мне не нужен! А с этим крысенышем я сам разберусь! Только потом! После свадьбы! 

— Мира Данери не для тебя! — хмуро проговорила Оксия, подозрительно прищурившись. — Она должна стать императрицей! И ты знаешь об этом! А Ансар может и ещё годик подождать.

— Мира и станет императрицей, — холодно посмотрел на бабку Роланд, — если ты ничего не испортишь! 

— Не понимаю, — впилась та подозрительным взглядом в холодное застывшее лицо внука. — Как Мира станет императрицей, если выйдет за тебя?

— А ты подумай хорошенько, — не удержался от язвительности Роланд. — Может чего и надумаешь.

Все. Наконец он сказал об этом. Потому что иначе бабка разрушит все его планы.

Оксия же некоторое время молчала, внимательно его разглядывая, размышляя, а потом со странным удовлетворением произнесла: