Семь мужей Эвелин Хьюго

Я перестаю чертить куб, поднимаю голову, смотрю на нее и думаю, почему, чтобы понять это, мне потребовалась Эвелин.

Почему мысль о такого рода различии никогда не приходила в голову мне.

* * *

Вечером по дороге к метро проверяю телефон и вижу, что Фрэнки звонила еще раз.

Доезжаю до Бруклина и, уже идя по улице к дому, решаю ответить. Время около девяти, и я отправляю ей сообщение: «Только что вышла от Эвелин. Извини, что так поздно. Хочешь поговорить завтра?»

Ответ приходит, когда я уже открываю переднюю дверь: «Сегодня в самый раз. Позвони, как только сможешь».

Я закатываю глаза. Фрэнки не проведешь.

Прохожусь по квартире. Что же мне ей сказать? Насколько я вижу, вариантов два. Можно солгать, сказать, что все идет, как надо, что мы будем готовы к июньскому номеру и что я вывожу Эвелин на разговор о более конкретных вещах. А можно сказать правду и, не исключено, потерять работу.

У меня будет книга, публикация которой в будущем, по всей вероятности, принесет миллионы долларов. А за этим, весьма вероятно, могут последовать предложения от других знаменитостей. После чего я смогу, наконец, переключиться на свои темы, писать, о чем хочу, зная, что у меня это купит любой издатель.

Чего я не знаю, так это того, когда будет продана эта книга. Если моя истинная цель – утвердить себя, то на первый план выходят правдивость и надежность. Увольнение из «Виван» из-за того, что я украла у них главную тему, скажется на моей репутации не лучшим образом.

Прежде чем успеваю сделать выбор, в руке звонит телефон.

Фрэнки Троп.

– Да?

– Моник. – Тон одновременно внимательный и раздраженный. – Что там с Эвелин? Расскажи мне все.

Я еще не придумала, как нам троим – Фрэнки, Эвелин и мне – выйти из этой ситуации, получив то, что хочет каждая. И тут до меня вдруг доходит, что контролировать я могу только то, что получу.

А почему бы и нет?

На самом деле.

Почему в моих планах на первом месте не должна стоять я?

– Привет, Фрэнки, извини, была занята.

– Все в порядке, – успокаивает меня Фрэнки. – Лишь бы ты добыла хороший материал.

– Материал есть, но, к сожалению, Эвелин больше не хочет делиться им с «Виван».

Молчание на другом конце оглушает. И после него, как точка, недоверчивое, глухое «Что?».

– Я пыталась ее убедить все эти последние дни. Поэтому и не могла вернуться к тебе. Объясняла, что она должна отдать материал «Виван».

– Если это ее не интересует, зачем обращалась к нам?

– Ей нужна была я, – говорю я и ограничиваюсь этим. Не добавляю «ей нужна была я, и вот почему» или «ей нужна была я, и мне так жаль».

– Она использовала нас, чтобы получить тебя? – Фрэнки говорит это так, словно она услышала нечто в высшей степени оскорбительное.

– Да. Думаю, что так. Ее интересует другой проект – полная биография. И чтобы ее написала я. Я согласилась, надеясь, что она еще передумает.

– Биография? То есть ты берешь нашу историю и превращаешь ее в книгу?

– Именно этого она и хочет. Я пытаюсь разубедить ее.

– И как? – спрашивает Фрэнки. – Разубедила?

– Нет. Пока нет. Но надежды не теряю.

– О’кей. Тогда так и делай.

Вот он, мой момент.

– Думаю, я смогу дать тебе первоклассную историю Эвелин Хьюго. Но только с условием, что получу повышение.

– Какое повышение? – Фрэнки даже не пытается скрыть скептицизм.

– Должность свободного редактора. Прихожу и ухожу по своему желанию. Сама выбираю темы.

– Нет.

– Тогда у меня нет стимула убеждать Эвелин поделиться частью своей истории с журналом.

Я практически слышу, как скрипят весы, на которых Фрэнки взвешивает варианты. Она молчит, но напряжения не ощущается. Похоже, она и не ждет, что я заговорю, не дождавшись ее решения.

– Если ты добудешь нам материал для статьи под обложку, – говорит наконец Фрэнки, – и она согласится на фотосессию, я сделаю тебя колумнисткой.

Я обдумываю, и Фрэнки не выдерживает первой.

– У нас всего один свободный редактор. Согнать Гейл с заслуженного места будет несправедливо. Надеюсь, ты сама это понимаешь. Колумнист – это максимум, что я могу дать. Утомлять излишним контролем не стану. И если докажешь, что тебе это по силам, поднимешься выше, как у нас принято. Это справедливо, Моник.

Думаю еще немного. Колумнист – вполне приемлемая должность. И звучит отлично.

– О’кей. – В самом начале Эвелин сказала, что я должна требовать оплаты по высшему разряду, и теперь я делаю осторожный шаг в этом направлении. И она права. – И еще я хочу соответствующего должности увеличения оплаты.

Я никогда не говорила о деньгах так откровенно, и меня саму коробит от этого. Но напряжение тут же проходит после быстрого ответа Фрэнки.

– Да, разумеется. Но подтверждение нужно уже завтра. И я хочу, чтобы фотосессия состоялась не позже, чем на следующей неделе.

– О’кей. Ты ее получишь.

Прежде чем дать отбой, Фрэнки говорит.

– Ты произвела на меня сильное впечатление. Но и разозлила. Пожалуйста, сделай все так, чтобы мне пришлось тебя простить.