Семь «почему» российской Гражданской войны

Поздно вечером на пароход пришла Валя (пешком, измученная); моя выдумка выручить крепостные штандарты (большой в 35 ф[утов] длины я собирался отправить императрице Марии Федоровне, а малый оставить себе для того, чтобы им обернули мой гроб во время отпевания) чуть-чуть не окончилась печально. Оказалось, что штабс-капитан Серых, служивший в японской разведке и уполномоченный поддерживать связь с берегом для бывших на броненосце русских офицеров, вошел уже в связь с красным штабом, и моя последняя записка на имя жены была передана им для перлюстрации.

Спасли две случайности: первая – я не написал подробностей и имени Станишевского, а вторая – красная разведка предупредила того же Станишевского, ведавшего зданием штаба крепости, что ночью будет засада для захвата лиц, вознамерившихся пробраться в кабинет коменданта, и у перепуганного насмерть Андрея Константиновича, моего верного сослуживца в течение пяти лет, хватило сил и времени сообщить об этом своей жене, которая нашла Валю и укрыла ее у себя до отправления на транспорт.

Слушая все эти подробности, пережил тяжелые минуты.

Поздно вечером семеновцы под главенством Вериго и розановские адъютанты устроили попойку; несколько человек явились ко мне в каюту с бокалами вина и с предложением к ним присоединиться. Туго натянутые нервы не выдержали, я выбил у них из руки их бокалы, крикнул: «Как вы, негодяи, смеете пьянствовать и веселиться, когда через несколько часов мы должны оставить родную землю», – и после этого свалился без сознания на пол.

Едва светало, когда японский транспорт, предшествуемый портовым ледоколом, тронулся от пристани. Сквозь полузамерзший иллюминатор я пропустил мимо себя все так знакомые мне рельефы владивостокских берегов и бухт. Потом промелькнул Скрыплевский маяк, за ним прошли в Аскольд[2037]

. Начался сильный, со штормом, снег, и родная земля скрылась из вида.

«Взвешены и найдены легкими». «Горе побежденным!»

Конец

HIA. A.P. Budberg collection. Box 1. Дневник. Л. 1–127. Подлинник.

Автограф.

Приложение 13

«Опрошенный, спустившийся на аэроплане…» Документы генерал-майора ВВС М.П. Строева (Рихтера)[2038]

Гражданская война 1917–1922 гг. стала трагедией для народов нашей страны, расколола общество, отголоски ее не утихают и по сей день. Но упрощенная черно-белая картина той войны постепенно уходит в прошлое, а вместо нее, стараниями исследователей, начинает вырисовываться другая, более сложная и интересная. Одним из интереснейших явлений Гражданской войны стали массовые переходы представителей командного состава из лагеря в лагерь. Прежде всего, из Красной армии на сторону антибольшевистских сил. Чем более совершенными были технические средства для таких переходов, тем проще было бежать. Легче других это было сделать летчикам, которые по долгу службы должны были подниматься в воздух, а дальнейшие их действия никто контролировать не мог. Летчики перелетали к белым в массовом порядке, причем одним из самых скандальных случаев был перелет на сторону противника целого 9-го армейского авиаотряда 29 октября 1918 г.[2039]

Немало было случаев вынужденной посадки на вражеской территории из-за технических проблем. Один из таких эпизодов произошел 8 января 1920 г. южнее станицы Грушевской на Дону. Тогда вынужденную посадку из-за отказа двигателя совершил «Фарман-30» начальника авиагруппы особого назначения Южного фронта (вскоре влита в состав 1-й Конной армии) и временно исполняющего должность начальника воздушного флота 1-й Конной армии М.П. Строева (Рихтера) и И.П. Шурыгина, летавших на разведку в район Ростова-на-Дону. Пилотировал самолет Шурыгин, а Строев был наблюдателем. В этот день красные штурмовали Ростов. Летчики старались дотянуть до своих, но не получилось. Узнав, что находится на территории белых, Строев попытался уничтожить аэроплан, что является доказательством вынужденного характера посадки. На фоне разгрома белых трудно поверить в добровольность его перелета. Пленение белыми бывшего офицера, добросовестно служившего большевикам, было чревато самыми печальными последствиями для пленного. Однако в дальнейшем Строев и нашедшиеся в руководстве ВСЮР его товарищи по прежней службе старались представить перелет в глазах белых как добровольный. Об этом даже сообщалось по радио, которое перехватили красные (впрочем, текст перехвата сопровождался пометкой: «Может быть провокацией»)[2040]. Никаких значимых документов у Строева с собой не было. Важные документы об авиации 1-й Конной армии попали к белым позднее, когда в феврале 1920 г. они ворвались в Ростов-на-Дону и захватили там управление авиации 1-й Конной армии.