Семь сестер. Атлас. История Па Солта

На этот раз я не буду извиняться за тот факт, что больше года не делал новых записей в дневнике. После нашего круиза на «Хуртигрутен» в 1939 году мой локоть пошел на поправку, я ощутил прилив новых сил и заполнил множество страниц своими воспоминаниями. Но с сожалением вынужден сообщить, что история повторилась, и эти страницы остались в комнате над лавкой картографа в Бергене после того, как мы с Элле снова были вынуждены бежать.

Германская военная машина обрушилась на Норвегию 9 апреля 1940 года. Страна была застигнута врасплох, пока ее военный флот помогал Британии обеспечивать блокаду Ла-Манша. В итоге битва за Берген была короткой и жестокой; вскоре город был полностью оккупирован. Солдаты патрулировали улицы, а на городской ратуше висели знамена с огромными свастиками. Разумеется, новый режим отменил все культурные события в Норвегии, включая премьеру «Героического концерта» Пипа.

За несколько недель до вторжения Карин буквально обезумела от тревоги. Она умоляла Пипа уехать из Европы вместе с ней, но ее муж был полон решимости оставаться дома. Несколько раз она в слезах приходила к нам на квартиру.

– Он думает, будто моя новая фамилия и переход в лютеранство защитят меня. Я люблю его, но он такой наивный! Солдатам достаточно будет посмотреть на меня, и они все поймут. Начнется дознание, а потом… – Карин уронила голову на руки, потом указала на Элле: – Тебе тоже нужно бояться. Светлые волосы и голубые глаза не смогут надежно защитить тебя. В Европе для нас не осталось безопасного места.

– Знаю, Карин, – ответила Элле. – Мы собираемся уезжать.

– И вы правы, несмотря на разговоры моего мужа. Нельзя недооценивать их дотошность. Они не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить нас. И, разумеется, у маленького Феликса тоже есть еврейская кровь. Что, если они заберут и его?

Элле обняла подругу.

– Моя дорогая Карин. Даже не представляю, как тебе тревожно. Но твой муж должен отложить свою жизнь в сторону ради защиты сына. Я уверена, что Пип готов на все ради его безопасности.

Карин разрыдалась.

– Я хочу в это верить, Элле, я правда хочу. – Она покачала головой. – Но он думает только о своем «Героическом концерте». Мои родители умоляли нас присоединиться к ним в Америке. Они даже присылали деньги, но Пип просто отказывается. По его словам, в новой стране он будет всего лишь еще одним многообещающим композитором. А здесь он великий Йенс Халворсен!

– Ты действительно думаешь, что он может поставить самолюбие превыше вашей личной безопасности? – спросила Элле.

– Мне не хочется так думать. Он утверждает, что в Норвегии безопасно, потому что она сохраняла нейтралитет во время предыдущей войны. Но мы с тобой знаем этих людей, Элле. Они никогда не останавливаются. Уверена, что они вторгнутся в нашу страну, и тогда нам нужно быть готовыми.

Мы были готовы. Ночью во время нацистского вторжения мы с Элле укрылись высоко в холмах Фроскехасета вместе с семейным кланом Халворсенов. В ходе моей подготовки к этому событию я заручился услугами местного рыбака Карла Олсена, работавшего в гавани Бергена. Карл согласился благополучно доставить нас в Великобританию. Он был хорошим человеком, добрым и дружелюбным, и я ежедневно беседовал с ним с тех пор, как стал работать в лавке «Шольц и Шольц». Но должен добавить, что Карл не был альтруистом: я полтора года снабжал его бесплатными картами.

В первое утро после оккупации я встал очень рано и встретился с Карлом в гавани. Он пообещал, что в течение суток все подготовит и будет ожидать нас для переправки в Шотландию.

Я вернулся к Элле и сообщил последние новости.

– Мы должны сказать Пипу и Карин, – сказала она.

Я колебался.

– Карин – да. Но Пип и его родители… чем больше людей будут знать о нашем плане, тем скорее нас раскроют.

– Но мы должны дать им шанс уехать вместе с нами, – настаивала она.

– Разумеется. Но ты знаешь, какой упрямый этот Пип. Последнее, что нам нужно, – это семейная сцена. Обещаешь поговорить с Карин и сначала оценить ее реакцию?

В тот наш последний вечер в Норвегии мы встретились с Халворсенами. Я побеседовал с Астрид и Хорстом, пока Элле разговаривала с Карин. Я видел лицо Карин, когда Элле поделилась с ней новостью о нашем скором отъезде. Зрелище их с Элле прощания было душераздирающим.

– Что сказала Карин? – спросил я, когда мы вышли на улицу и направились к крошечной охотничьей хижине, где остановились на время.

– Она сказала, что всегда будет ждать меня здесь и что я должна написать ей после приезда в Шотландию.

– Она даже не рассматривала возможность уехать с нами?

Элле покачала головой.

– Она сказала, что Пип не хочет и думать об этом, и она скорее умрет, чем бросит его здесь.

Я взял Элле за руку, мы молча размышляли о том, на какую участь Пип обрекает свою жену.