Семья

– Ты не сердись на меня, я же ещё маленькая, – шептала Катя, – мне пока нельзя самой, а папа занят на работе, у него времени на нас не остаётся. Вот освободится немножко и научит меня ездить на тебе. Ты потерпи, я же терплю.

Катькины сетования полоснули по сердцу, словно ножом. «Второй месяц отец не может найти время, чтобы посадить детей на лошадок. Сегодня воскресенье, значит, занятия опять откладываются на неделю, опять до следующей субботы, а там неизвестно, найдётся ли у него время».

– Стефан, седлай пони! – отдала я приказ. – Максим, Катя, быстро домой! Будем переодеваться!

– Куда, мамочка?

– Не куда, Котёнок, а для чего. Проведём первый урок выездки.

Детки переглянулись… и с криками радости заторопились из конюшни. Уже на улице я догнала их, подхватила на руки и закружилась. Катя завизжала от восторга, перекрывая визгом и мой смех, и смех Максима.

На шум на террасу вышла Маша, и Катя похвасталась:

– Мы сейчас кататься на лошадках будем! Мама, а папа переодевается?

– Нет, Котёнок. Папа ещё не приехал.

Радость детей мгновенно угасла. Катя осторожно спросила:

– Ты сама нас учить будешь?

Я покачала головой.

– Вас будет обучать мой учитель выездки.

– А кто это? – озадаченно спросил Макс.

– А я знаю кто! – выпалила Катя. – Он и сейчас с тобой занимается!

– Мой учитель очень строгий, и требует беспрекословного подчинения. Ослушаешься, сразу прекращает занятие!

– Стефан? – Катя рассмеялась. – Он не строгий, он добрый!

Макс гнул своё:

– Я думал, тебя папа учил.

– Меня обучал Стефан, Максим. Папа принимал участие в тренировках, когда ему позволяли дела.

Маша с сомнением качала головой, провожая нас глазами, и оказалась права.

Серёжа был взбешён.

Вечером, как только он вошёл в гостиную, дети бросились к нему, на бегу делясь впечатлениями о первом занятии. Услышав новость, Серёжа изменился в лице и поднял на меня взгляд.

– Когда ты прекратишь принимать самостоятельные решения, будто меня нет? – спросил так, что я отшатнулась, а Катя с плачем вывернулась из его объятий, бросилась ко мне и, обхватив меня за ноги, спрятала лицо в подоле. Наклоняясь, чтобы взять её на руки, я увидела в глазах Макса страх и растерянность, сын смотрел на меня, не понимая, что он должен предпринять. Решившись, он встал между мною и Серёжей, лицом к отцу.

Серёжа одумался и покаянно позвал:

– Котёнок, не плачь, иди ко мне! Я напугал тебя? Максим, прости, сынок.

Больше всего меня и поразило, и обидело то, что Сергей не посчитал нужным скрыть свой гнев от детей.

В ту ночь я не обнаружила в себе желания. Занятый обидой, Сергей вначале не заметил перемены, когда понял – встал с кровати, оделся и уехал.

Вернулся он назавтра вечером, без объяснений, где был. Я не спрашивала.

Жизнь пошла своим чередом, разговаривали мы в формате вопрос – ответ, сексом занимались, как и раньше, как только у Сергея возникало желание. Я отдавалась, но ответить на его желание мне было нечем.

Катя, к счастью, быстро забыла его гнев, каждый вечер она усаживалась к нему на колени, подробно рассказывала, как прошёл день, как вела себя Кармен, что говорил ей Стефан на занятии. Макс был вежлив с отцом, но общения избегал и старался держаться ближе ко мне.

За ту неделю я получила столько физического и духовного контакта с детьми, сколько не было за всё то время, как они, обретя самостоятельность в передвижении, занялись исследованием окружающего мира. Когда Серёжа был на работе, Катя ходила за мной хвостом, Макс время от времени отвлекался от своих занятий, прибегал проведать нас и, удостоверившись, что Катя рядом, наскоро целовал меня и убегал. Вечером, с приходом Серёжи, заступал на вахту вместо Кати.

– Ишь, сынок-то у тебя какой! С таким ничего не страшно. Защитник и опора.

Такой оценкой Максима Маша позволила себе прокомментировать нашу с Серёжей ссору. Я отмолчалась.

К вечеру пятого дня Андрэ пригласил меня в кабинет и попросил:

– Детка, расскажи, что происходит?

– Мне нечего сказать, Андрей, я не знаю. Я не хочу думать над тем, что происходит, не то, что обсуждать.

– Ну хорошо, посиди со мной. Я тебе Северянина почитаю.

Я устроилась под его рукой; склонившись ко мне, он, как всегда, читал стихи по памяти. Вскоре в кабинет заглянул Максим, дождался, когда Андрэ сделает паузу, и уведомил:

– Я потерял тебя. Мама, там папа пришёл.

– Благодарю, сынок. Прости, Андрей, я вернусь, и мы продолжим. – Я чмокнула графа в щёку и, надевая по дороге на лицо улыбку, поспешила встречать мужа.

Серёжа стоял посреди гостиной с Катей на руках. Катя рассматривала его лицо и водила ладошкой по его щеке. Наконец, она произнесла:

– Ты грустный. Ты устал, да? Если я тебя поцелую, ты развеселишься?

– Конечно, Котёнок, целуй скорее.

Катя собрала губки трубочкой и с силой прижалась к щеке отца. Серёжа засмеялся.

– Воот! Видишь? Ты смеёшься.

– Здравствуй, Серёжа.

– Здравствуй, Маленькая.

Он привлёк меня к себе свободной рукой и поцеловал в лоб. Вежливо выждав несколько секунд, я сделала попытку высвободиться, но он не отпустил и прошептал:

– Прости меня, Девочка.