Семья

Три молодых сосенки росли близко друг к другу, травы под ними не было, только хвоя покрывала землю. Я опустилась на коленки, разгребла хвою, положила ладошки на землю и закрыла глаза. Земля была сухая и… тёплая. Уже ноябрь, несмотря на солнце днём, ночи холодные, и земля теплой никак не могла быть, особенно под деревьями, куда и солнца мало попадает. «Матушка-земля, дашь ты нам здесь счастливый приют?» – шёпотом спросила я, стараясь наладить контакт, почувствовать энергию места. Земля отвечала теплом. Стоявшая вокруг тишина дарила покой. «Не показалось, – поверила я и вздрогнула – прямо над моей головой раздалась птичья трель, да такая звонкая, радостная!

– Вот и ответ! – засмеялась я и поискала глазами в кронах сосенок певунью. Никого не увидела, но поблагодарила: – Спасибо.

Вернувшись к машине, я заглянула в салон – малыши спали. Серёжа принёс охапку сухой травы, настелил поперёк первой, настеленной ещё до моего прихода.

– О, Серёжа, это ложе, я бы даже сказала, царское ложе.

Я достала из багажника сумку, из сумки плед ручного плетения – толстый, прочный, из овечьей шерсти плед надежно защищал даже на сырой земле. Достала ещё один – тоньше и пушистее. Серёжа покрыл толстым пледом настил из травы, а другой бросил комком в изголовье и пригласил:

– Садись, Девочка.

Я сняла куртку, упала на ложе спиной и закинула руки за голову. На осеннем, утратившем краску до блёклости, небе по краю неподвижно висели облака. В воздухе редко кружились мелкие мошки. Птица запела опять.

– Кто это, Серёжа?

– Птичка? Зяблик это, Девочка. Странно, что сейчас поёт. Да и улетают они ещё в октябре. – Он озадаченно посмотрел в сторону сосенок.

– А этот остался, чтобы нас встретить и пением приветить. Серёжа, я спросила: хорошо ли нам здесь будет? Земля теплом ответила.

Сергей растянулся рядом на животе. Сверкая искорками в глазах, взглянул на меня, собираясь что-то сказать и… передумал – глаза враз потемнели.

– Серёжа…

Нетерпеливые губы не дали продолжить. Наши руки, как всегда, путались между собой, помогая и мешая друг другу раздеваться. Сбросив последнее, Сергей накрыл меня своим телом, хрипло выдохнув в лицо:

– Замёрзнешь?

Я замотала головой, подчиняясь ритмичным движениям его бёдер. Зяблик пел песню, воспевая наш первый секс на этой земле, которую мой муж выбрал для нашего дома.

Позже, оплетя его руками и ногами, я слушала его рассуждения о будущем доме. Мы лежали на краю ложа, накинув на себя, оставшуюся свободной, часть пледа.

– Гостиная будет большая, я хочу так же, как у нас сейчас, разделить её на несколько функциональных пространств. Конечно, зона столовой должна быть больше, чтобы стол не сдвигать-раздвигать, как мы это делаем сейчас. Я уже сделал заказ антиквару на поиск витрин для посуды, буфетов, комодов в том же стиле, что и наша мебель. Или, может, современную мебель купим?

– Неет. Серёжа, я вообще не хочу менять мебель, мне наша нравится.

– Посмотрим, – он помолчал, размышляя, – я думал, заказать новую, но в винтажном стиле. Диванную зону нужно расположить так, чтобы диваны можно было двигать в любом направлении, устраивая, например, зрительный зал. Обязательно нужен музыкальный «салон». Должны же мои гитары обрести, наконец, своё полноправное место! Надо предусмотреть место для фортепьяно – деток обязательно будем учить музыке. Хочу, чтобы размеры гостиной позволяли вальсировать. И не одной паре, как у нас сейчас. Надеюсь, детки в маму уродились, и будут танцевать. А ещё я хочу галерею. Ты как относишься к картинам в доме?

– Серёжа, я не знаю, как я отношусь к картинам в доме. Я об этом никогда не помышляла.

Я вспомнила разговор с Андреем в картинной галерее Карловых Вар о современном искусстве, хохотнула и выдала тот же вердикт:

– Пусть будут! Но не ради моды или престижа, а только те, что откликаются и будят чувства.

Сергей не ответил. Удивлённая его молчанием, я подняла к нему лицо.

– Ты говорила, я изменился в сексе. – Без всякого перехода переменил он тему.

– Изменился, – подтвердила я и опять опустила голову ему на грудь. – С того времени, как мы узнали о беременности.

А точнее, с того дня, как Стефан узнал о моей беременности. Будучи нашим семейным врачом, Стефан порекомендовал Серёже быть осторожнее и сократить половые контакты, или лучше совсем от них отказаться – возраст де у беременной не юный, мало ли что. Узнав об этом, я вскипела и так горячо отстаивала своё право на секс, что разругалась со Стефаном. Право я отстояла, но Серёжиной осторожности не предотвратила.

– Ты осторожен. Я уже не больна беременностью, и даже родами уже не больна, а ты по-прежнему осторожен. Мне нравится твоя нежность, и я люблю нежный секс, но мне не хватает твоей силы, твои руки чуть не звенят от напряжения, так ты сдерживаешь себя! Я скучаю… ох, Серёжка, как же я скучаю по неистовству твоей страсти! Ты научил меня быть свободной в сексе, а свой контроль только увеличил. Как ты не поймёшь? Твой контроль вызывает мои комплексы обратно из небытия! Я переживаю, что я уже не так хороша, и ты меня не хочешь так, как прежде!