Семья Тибо.Том 1

Она потупилась; всего она не договаривала. Вспомнилось, как её пригласили к нотариусу, и она отправилась, ни о чём не подозревая, и столкнулась с поджидавшим её в дверях Жеромом. Чтобы получить закладную, ему нужна была доверенность от неё, потому что участок принадлежал по наследству ей. Он мольбами вырвал у неё согласие, говорил, что сидит без единого су, грозил самоубийством; тут же, на тротуаре, пытался выворачивать наизнанку карманы. Она сдалась почти без борьбы, прошла с ним вместе к нотариусу, только бы он перестал терзать её посреди улицы, а ещё потому, что она сама была без денег, а он обещал ей дать из этой суммы несколько тысячефранковых билетов, чтобы она могла прожить ещё полгода, пока не будет произведён раздел имущества после развода.

— Повторяю вам, Джеймс, вы не знаете его. Он вам клянётся, что всё переменилось, что он мечтает к нам вернуться? А известно ли вам, что позавчера, явившись сюда, чтобы передать консьержке для Женни подарок ко дню рождения, он оставил в сотне метров от подъезда автомобиль… в котором приехал не один!

Она вздрогнула; на скамейке, на набережной Тюильри, она опять увидала Жерома и молоденькую плачущую работницу в чёрном платье. Она встала.

— Вот что это за человек! — воскликнула она. — Он до того утратил всякое нравственное чувство, что со случайной любовницей является поздравить с днём рождения свою дочь! А вы говорите, что я всё ещё его люблю! Нет, это неправда!

Она гневно выпрямилась; казалось, в эту минуту она и в самом деле его ненавидит.

Грегори сурово взглянул на неё.

— Вы не правы, — сказал он. — Смеем ли мы даже в мыслях воздавать злом за зло? Дух вездесущ. Плоть — раба духа. Христос сказал…

Залаяла Блоха, помешав ему договорить.

— Вот и ваш окаянный доктор с бородой! — проворчал он, поморщившись.

Он шагнул к своему стулу и сел.

Дверь в самом деле отворилась. То был Антуан, с ним Жак и Даниэль.

Антуан вошёл решительным шагом, приняв на себя всю ответственность за этот визит. Свет из распахнутых окон бил ему прямо в лицо; волосы, борода сливались в сплошную тёмную массу; всё сверкание дня сошлось на белом прямоугольнике лба, окружая его ореолом гения, и хотя он был среднего роста, в эту минуту он казался высоким. Г‑жа де Фонтанен смотрела на него, и прежняя симпатия вспыхнула в ней с новой силой. Когда он кланялся ей, а она пожимала ему руки, он узнал Грегори, и эта встреча его не обрадовала. Не вставая со стула, пастор непринуждённо кивнул головой.

Стоя поодаль, Жак с любопытством разглядывал эту забавную фигуру, а Грегори, сидя на стуле верхом и уткнувшись подбородком в скрещённые руки, с красным носом и перекошенным в непонятной усмешке ртом, добродушно созерцал молодых людей. В это мгновение г‑жа де Фонтанен подошла к Жаку, и в глазах её было столько нежности, что он вспомнил тот вечер, когда она прижимала его, плачущего, к своей груди. Она тоже подумала об этом и воскликнула:

— Он так вырос, что я уже не решусь…

Но она всё-таки поцеловала его и рассмеялась не без кокетства:

— Да ведь я же — мамаша, а вы моему Даниэлю почти что брат…

Тут она заметила, что Грегори встал и собирается прощаться.

— Надеюсь, вы не уходите, Джеймс?

— Прошу извинить, но мне пора.

Крепко пожав руки обоим братьям, он подошёл к ней.

— Ещё два слова, — сказала ему г‑жа де Фонтанен, выходя за ним в прихожую. — Ответьте мне откровенно. После всего, что я вам рассказала, вы по-прежнему считаете, что Жером достоин того, чтобы к нам вернуться? — Она вопросительно смотрела на него. — Взвесьте как следует свой ответ, Джеймс. Если вы скажете: «Простите его», — я прощу.

Он молчал; взгляд и лицо его выражали всеобъемлющее сострадание, которое бывает свойственно тем, кто считает, что постиг истину. Ему показалось, что в глазах г‑жи де Фонтанен мелькнула надежда. Не такого прощения ждал от неё Христос. Грегори отвернулся и неодобрительно хмыкнул.

Тогда она взяла его под руку и ласково подтолкнула к дверям.

— Благодарю вас, Джеймс. Скажите ему, что нет.

Не слушая, он молился за неё.

— Да пребудет Христос в вашем сердце, — пробормотал он и вышел, не глядя на неё.

Когда г‑жа де Фонтанен вернулась в гостиную, где Антуан, осматриваясь, вспоминал о первом своём визите, ей стоило труда подавить волнение.

— Как это мило, что вы тоже пришли, — воскликнула она, входя в роль гостеприимной хозяйки. — Садитесь сюда. — Она показала Антуану на стул возле себя. — Сегодня, пожалуй, нам не придётся рассчитывать, что молодёжь нам составит компанию…

И в самом деле, Даниэль взял Жака под руку и потащил к себе. Теперь они были одного роста. Даниэль не ожидал, что его друг так преобразится; его дружеские чувства стали от этого ещё сильнее, и ему ещё больше захотелось излить перед ним душу. Когда они остались одни, его лицо оживилось и приняло таинственное выражение.

— Хочу сразу тебя предупредить: ты её увидишь, она моя кузина, живёт у нас. Она… божественна!

Заметил ли он лёгкое замешательство Жака? Или почувствовал запоздалый укор совести?