Семья Тибо.Том 1

Даниэль танцевал бостон медленно, не делая лишних движений, вскинув голову, танцевал неутомимо, с каким-то равнодушным и в то же время непринуждённым видом; ноги его скользили, не отрываясь от паркета. А она, оглушённая, опьянённая, не могла понять, что с ней творится, — то ли её охватил восторг, то ли отчаяние, — и послушно следовала каждому его движению; казалось, она слилась с ним и ни с кем, кроме него, никогда не танцевала. Прошло десять минут; они уже танцевали одни, — другие пары, давно утомившись, окружили их кольцом. Минуло ещё пять минут. Они всё ещё танцевали. Наконец оркестр в последний раз проиграл мелодию и умолк.

Они танцевали до последнего аккорда; она, чуть не теряя сознания, прильнула к его плечу; он, торжественно-спокойный, опустив глаза, словно пряча их, порой обдавал её горящим взглядом, и она вздрагивала не то от ненависти, не то от страсти.

Раздались аплодисменты.

Даниэль отвёл Ринетту к столику Людвигсона и сел как ни в чём не бывало на освободившееся место; он велел подать четвёртый бокал, наполнил его асти и весело поднял, приветствуя мамашу Жюжю, а потом выпил до дна.

— Ну и пойло, — заметил он.

Ринетта закатилась нервным смехом, и на её глаза навернулись слёзы.

Мамаша Жюжю с восхищением смотрела на Даниэля — ярости её как не бывало. Она поднялась, повела плечами и, вздохнув, шутливо сказала:

— «Всё это ерунда, было бы здоровье».

Спустя полчаса Ринетта и Даниэль вышли вместе из заведения тётушки Пакмель.

Недавно прошёл дождь.

— Прикажете автомобиль? — спросил грум.

— Пройдёмся немного, — предложила Ринетта. В её голосе послышались мягкие нотки, что с радостью отметил Даниэль.

Несмотря на ливень, недавно омывший улицу, стояла духота, как перед грозой. Вокруг было безлюдно и довольно темно. Они медленно шли по мокрому блестящему тротуару.

Навстречу им попался солдат-пехотинец. Он вёл двух женщин, обняв их за талию, и, забавы ради, заставлял их идти в ногу, покрикивая:

— Раз, два! Да не так! Подскок на левой ноге: раз, два!

И смех ещё долго звучал на улице между безмолвными домами.

Выходя из бара, она всё ждала, что он сейчас же возьмёт её под руку, но Даниэль так упивался ожиданием, что, испытывал острое наслаждение, продлевая его, доводя себя до нервозного состояния. Но вот вдали сверкнула молния, и Ринетта первая приблизилась к нему.

— Гроза ещё не прошла, сейчас опять начнётся дождь.

— Это будет дивно, — произнёс он нежным тоном, говорящим о многом. Но для неё это было чересчур тонко, да и сдержанность Даниэля её стесняла. Она произнесла:

— Знаете, наверняка я вас где-то видела.

Он улыбнулся в темноте; был ей благодарен за эти избитые приёмы. Он не подозревал, что она и в самом деле уверена, что где-то встречала его прежде. Из озорства он был готов ответить: «И я тоже». И тут они стали бы делать всякие предположения. Но гораздо забавнее было возбуждать её любопытство, храня молчание.

— Почему вас зовут Пророком?{51} — спросила она после паузы.

— Потому что моё имя Даниэль.

— Даниэль, а по фамилии?

Он немного поколебался — не любил разоблачать себя даже в пустяках. Впрочем, ничего подлого, ничего хитрого в любопытстве Ринетты он не почувствовал, и ему было как-то неловко назвать себя вымышленной фамилией. Он произнёс:

— Даниэль де Фонтанен.

Она ничего не сказала, только вдруг подалась вперёд. Решив, что она оступилась, он хотел её поддержать, но она резко отстранилась. Из духа противоречия он решил её обуздать, приблизился к ней, хотел было взять её под руку, но она увернулась, отскочила в сторону и бросилась бежать совсем в другом направлении, свернув в какой-то переулок. Он решил, что это игра, и с готовностью принял в ней участие. Впрочем, ему показалось, что она и в самом деле убегает от него, бежит всё быстрее и быстрее, и ему нелегко было за ней угнаться, даже идя быстрым шагом. Он забавлялся: стремительно шагать по пустынному кварталу — да это просто настоящая охота. Однако он немного устал, и когда она свернула в тёмный переулок, который, сделав колено, вывел их на прежнее место, хотел было остановить её, в третий раз схватил за руку. Но она снова вырвалась.

— Ну это уж просто глупо, — рассердился он. — Довольно, остановитесь.

Но она ускорила шаг, стараясь держаться в темноте и беспрерывно петляя с тротуара на тротуар, словно и вправду хотела, чтобы он потерял её след. И вдруг побежала со всех ног. В несколько прыжков он нагнал её, силой затащил в какой-то подъезд. И тут увидел на её лице печать такого ужаса, что понял — она не притворяется.

— Что с вами?

Она не могла перевести дыхание, прижалась к сырой стене, устремив на него обезумевшие глаза. Он быстро всё взвесил. Нет, понять ничего невозможно, но ясно, что случилось что-то серьёзное. Он хотел обнять её, но она вырвалась с такой стремительностью, что порвала оборку на платье.

— Да что с вами? — повторил он, отступая на шаг. — Вы меня боитесь? Или вам нехорошо?

Её била нервная дрожь, она не могла произнести ни слова и по-прежнему не сводила с него глаз.

Он всё ещё ничего не понимал, но ему стало жаль её.

— Вы хотите, чтобы я ушёл? — спросил он.