Сердце Аксара, или Измена по-королевски

Мы обменялись уже не формальными, а настоящими улыбками. С этим парнем у меня точно проблем не будет! Пусть он и не такой привлекательный, как Рейн или даже Дедрик, но в десять раз обаятельнее и приятнее их вместе взятых.

— Криспин единственный из всех нас пошел характером в отца, короля Кристиана, — поведал мне Рейн, глядя на брата.

— Но внешне копией отца являетесь вы, Ваше Величество, — ответил Криспин. Видно было, что ему непривычно обращаться к Рейну на «вы».

— Значит, король Кристиан был очень красив и отличался прекрасным характером, — сделала я вывод.

— Да. Умен, добр и справедлив, да еще и красив… Светлое Сердце Аксара — так его звали. Жаль, это Сердце перестало потемнело с возрастом.

Я на это ничего не сказала.

Рейн с Криспином разговорились о чем-то своем, я перестала прислушиваться. Приятно было осознавать, что хотя бы между этими двумя братьями нет вражды, и что они не желают вспоминать о ссорах. Все хотели примирения Корбинианов… И в общем за столом напряженность постепенно сходила на нет (но только не в отношении нас с Рейном и королевы-матери), все чаще стали слышаться взрывы смеха и шуточки; угрюмый замок ожил с нашим прибытием.

Я услышала голос Фэда и посмотрела в его сторону. О, с каким удовольствием я бы пересела к нему! Мы встретились с Уэнделлом глазами, и я снова ощутила, как он меня обнимает, как целует… Какие фокусы иногда выкидывает подсознание! Нереальные поцелуи из видения ощущаются, как реальные…

Я облизнула губы, не отрывая взгляда от стража.

Рейн как будто почувствовал, что его жена «целуется» с другим, и повернулся ко мне, закончив разговор с Криспином.

— Оказывается, вы у нас можете быть беременны, Ваше Величество, — сказал король насмешливо. — Почему вы это сказали?

Я с досадой разорвала зрительный контакт с Фэдом и взглянула на своего супруга. Вот оно — мое проклятие. Не муж, а ребенок, своевольный мальчишка на попечении. Даже красота его меня восхищать перестала.

— Нужно же мне было что-то сказать. Вот я и сказала первое, что пришло в голову.

— Как интересно, — протянул он и спросил тихо, так, что нас не могли расслышать другие: — Как тебе моя мать?

— Точно такая, как я себе представляла. Она на меня взглянула так, как будто люто ненавидит.

— Может, ты сама себя в этом убедила?

— Я полагаюсь на факты и то, что вижу своими глазами. А вижу я неприязнь. Недоверие. Презрение. Мне продолжать?

— Не стоит, я понял твою мысль. Ты боишься мою мать.

— Что тут необычного? В нашем мире говорят — королей любо любят, либо боятся.

— Ты забыла еще о том, что королей могут ненавидеть.

— Хорошо, добавим и это. Так вот — твоя мать явно из той категории королевских особ, которых боятся.

— А вот тебя подданные могут полюбить, — неожиданно перевел тему разговора Рейн.

— Меня? Не-е-ет.

— Почему?

— Я принципиальная справедливая дура. Таких никто не любит.

— Я таких люблю. И ты не дура.

— Да, конечно, — фыркнула я, ничуть такими словами не тронутая. — Опять пытаешься меня задобрить после своего промаха в том городе? Не нужно. Я уже знаю, каково твое отношение ко мне.

— Ты сегодня раздражена.

— Имею полное право раздражаться, — ворчливо протянула я.

Кларисса-Виктория, сидящая неподалеку, гладила маленькую собачку, что сидела у нее на коленях, слушала королевского советника и поглядывала на нас с Рейном. Ее взгляд меня нервировал; я стала поправлять салфетку, расшитую розочками, на коленях.

— Ты даже взгляда ее не переносишь, — заметил Рейн. — Но ведь это она нас спасла.

— Она спасла тебя, не меня! Я знаю, что она терпеть не могла Софию Ласкер, а тут я — в ее теле! Конечно, я ей не нравлюсь. Конечно, она считает меня обманщицей. Будь уверен, тет-а-тет она тебе многое выскажет обо мне. Заставит развестись, это точно. А потом прикопает в лесу… или скормит своей собаке, — я указала на собачку, которую королева-мать гладила.

— Дорогая, ты стала мнительна, как будто действительно беременна, — улыбнулся Рейн и коснулся моей руки. Хотя нет. Не просто коснулся. Нежно провел по тыльной стороне ладони пальцем.

Это заставило меня вздрогнуть, как от ожога.

— Я тебя пугаю? — поинтересовался король.

«Рейн точно ведет какую-то игру!» — решила я. Но какую игру он способен вести? Он же мальчишка, осел, выпивоха, у которого красоты куда больше чем мозгов! Кто надоумил его? Зачем?

— Рейн, ты за мной ухаживаешь? — догадалась я. — Ведешь дело к брачной ночи? Наследника хочешь?

— Да.

— Теперь понятно, — буркнула я и стала ожесточенно орудовать вилкой, разделяя кусок пирога на своей тарелке.