Сердце Дракона. Том пятый. Часть 1

Азрея, чья мордочка из белой окрасилась в бордовый цвет, недовольно фыркнула и засеменила в сторону Хаджара.

Добравшись до “двуногого транспорта”, она потерлась о его ноги, затем взмыла на плечо, а оттуда уже в тюрбан.

Через пять минут ничего в округе не напоминало о недавнем присутствии бессмертного. Ни титанического лица посередине пустыни, но тела дракона, ни солнца, ни желтого песка.

Все то же нелюдимое, жутковатое Сердце Демона с его красными молниями и черными землей и небом.

Лишь небольшой кожаный мешочек.

Хаджар поднял его и развязал тесемки. Внутри, как он и предполагал, лежали сушеные листья табака, свернутые в несколько тугих пачек. От их запаха у Хаджара слегка закружилась голова, а в груди неприятно сперло. Видимо, помимо душистости, эта дрянь была покрепче всего, что доводилось курить Хаджару.

Убрав подарок за пояс, он поднялся и посмотрел на ладонь. Тонкий шрам свидетельствовал о принесенной клятве.

Сжав кулак, Хаджар направился к отряду. Все это время остальные охотники оставались все в тех же позах, в которых их накрыло силой Харлима. Почему-то Хаджар сомневался, что старик применял хоть какую-то технику. Скорее он просто… пожелал, чтобы так случилось, и так оно и произошло.

Власть, не поддающаяся разуму, но пугающая воображение.

Улегшись рядом со своим верблюдом, Хаджар стал ждать. Спустя полчаса народ пришел в себя. Так же резко, как впал в оцепенение.

— Что за шутки, чужаки?! — тут же зарычала вскочившая на ноги Тилис. — Грома испугались?!

Видимо, старик не стал убирать воспоминания о реве дракона.

— Объяснись, Северянин. — Глаза Рамухана опасно сверкали.

— Не стоит зря бросаться обвинениями, — вместо Хаджара слово взял Эйнен. — Если бы вы пережили то, что пережили мы с Хаджаром, то тоже бы стали бояться грома. Видят Вечерние Звезды, даже вам я не желаю встречи с Хозяином Небес.

Произнесенные островитянином слова пусть не сразу, но подействовали. Хаджар же с удивлением смотрел на то, что песок, мгновенно сожравший дракона, еле-еле втягивал в себя туши опаленного сокола и змеи. Было ли это связано с местными аномалиями или тоже являлось результатом действий бессмертного — кто его знает.

“А я не тороплюсь им стать”, — вспомнил Хаджар.

Что имел в виду Харлим? Что бессмертный может стать богом, или это как-то связано с религией его страны? Может, просто такая же фигура речи, как Вечерние Звезды или Великая Черепаха?

— Если не поторопитесь, Сердце Демона отнимет вашу добычу, — пробухтел Рамухан, недовольно отряхивавший карту от песчаной пыли.

Первым к трупам рванул Глен. На ходу обнажая разделочный кинжал, он буквально излучал жадность и ажиотаж. Его можно было понять — ядро зверя короля, к тому же столь необычного, это добыча не “на каждый день”.

— Я тут вспомнил…

— Не до твоих воспоминаний, Северянин, — отмахнулся Рахаим, подозвавший Салифа. — Уже навспоминался.

— Не забывайся, Рамухан, — рядом с Хаджаром встала Кариса, — мы все здесь на равных. И тот факт, что мы негласно позволили тебе командовать, не ставит тебя выше кого-либо.

Буквально секунду они играли в гляделки, пока Рамухан не повернулся обратно к Хаджару.

— Что? — процедил он.

— Я вспомнил планы, которыми делился Рахаим. Учитель Санкеша и шейха Курхадана. Он планировал начать поиск с оазиса Каменных Деревьев.

Салиф вздрогнул.

— Парис говорил, что это один из самых опасных регионов Сердца Демона…

Рамухан задумался и кивнул Хаджару.

— Твоя добыча пропадает, Северянин.

Поняв, что его больше не будут слушать, Хаджар развернулся и отправился к умерщвленной птице. По дороге к нему присоединился Эйнен. Видимо, добычу ядра он всецело доверял Глену.

— Что за демоновщина, варвар? — прошептал на ухо Хаджару Эйнен.

Глава 361

— О чем ты? — Интонация Хаджара подчеркивала его максимальное непонимание.

— Не делай вид, что не понимаешь меня. — Эйнен обернулся, убедился в том, что на них никто не обращает внимания. Глен уже возвращался (ковылял, сильно прихрамывая) с ядром к отряду, а остальные сгрудились над картой. Даже Тилис — и та была все целиком поглощена обсуждением плана. — Одной из особенностей моего Наследия является то, что в мой разум очень сложно залезть. А я чувствую, что кто-то это сделал. Настолько тонко и искусно, что кровь предка не справилась.

Хаджар забрался на спину гигантского сокола и, достав из-за пояса потрепанный нож-кинжал, принялся за разделку. Эйнен стоял рядом. Некоторые обычаи были схожи у всех народов. Например то, что разделкой добычи занимается тот, кому эта добыча принадлежала.

Первого своего зверя Хаджар разделал в четыре года. Тогда, на королевской охоте, он камнем зашиб зайца. Отец был горд. Королева сетовала на испорченный охотничий костюм, а Хаджар едва не битый час стоял над не дышащим пушистиком.

Душевная травма, сказал бы кто-то и был бы не прав. Такой эпизод присутствовал в жизни каждого, кто шел по пути развития.

— Здесь был бессмертный. — Хаджар не видел никакого смысла во лжи единственному человеку из ныне живущих, которого он мог бы назвать своим другом. Теперь мог бы…