Сердце Феникса

Старый фениксиец, поднявшись, снял одежду и, довольно пофыркивая, погрузился в теплую воду. Януэль, взяв лежавшую сбоку щетку, принялся растирать его спину. Это нехитрое занятие успокоило юношу, помогло ему вернуться в круг привычных мыслей. В отношения ученика и наставника в лиге входили и такие житейские моменты, лишь укреплявшие подлинно дружеские узы.

Вымывшись, они накинули на себя покрывала и устроились в креслах у камина.

– Вы помните о вашем обещании, наставник? – спросил Януэль, помешивая кочергой угли.

– Обещание?

– Я имею в виду Возрождение. То, что меня ожидает.

Старый фениксиец повернулся к ученику, запустив пальцы в свою снежно-белую шевелюру.

– Это будет самое совершенное и упоительное открытие, – произнес он торжественно. – Опыт, благодаря которому ты познаешь, до какой степени Феникс способен наполнить смыслом жизнь следующего его путем. – Он поплотнее завернулся в покрывало и глухо откашлялся. – Итак, рассмотрим подробнее… Есть одно обстоятельство, которое с любой точки зрения отличает этого Феникса от прочих: его возраст. Да-да, возраст, мой мальчик. Его история восходит к самым Истокам, к тем временам, когда Хранители затеяли между собой безжалостную войну за господство над Миропотоком. Из-за Желчи.

Януэль кивнул. Желчь была частью того неудержимого, первобытно-дикого начала, заложенного в Фениксах, которое выражалось во вспышках насилия, в инстинкте разрушения. Именно потому, что сами Фениксы не могли себя контролировать, фениксийцам приходилось совершать титанические усилия, противостоя этому темному началу.

– Ты, должно быть, помнишь, что в те самые времена и возникла Харония. Из тел погибших в этих распрях славных Хранителей и родилось царство мертвых. Так вот, – добавил учитель, отбрасывая влажную прядь, упавшую на лоб, – тебе известно, каким образом Фениксы в силу своей природы, наделившей их способностью вновь и вновь возрождаться, препятствуют Харонии распространиться на весь Миропоток?

– Да, учитель, они приносят себя в жертву. Вот почему Харонию удалось изолировать в темном и мрачном мире, параллельном нашему. Фениксы сумели огородить Харонию; они открыли способ управлять Желчью с помощью черного камня – альмандина. Этот камень, будучи помещенным на лбу каждого из выживших Хранителей, сконцентрировал в себе их Желчь, не позволяя ей завладеть ими. Но Фениксы, единственные из Хранителей, не могли использовать этот камень, им пришлось удерживать Желчь внутри. Она сгорала в их телах, умирала и возрождалась вместе с ними.

– Это так. Но ты не ведаешь того, что некоторые первородные Фениксы оказались неспособными на самопожертвование. Они существуют и сегодня.

Сердце Януэля лихорадочно забилось.

– Вы хотите сказать, что имперский Феникс…

– Ты угадал, мой мальчик. Это один из тех, кому удалось дожить от Истока Времен до наших дней.

Януэль выговорил едва слышно:

– Это невозможно…

– Да нет. Теоретически его Возрождение должно проходить в соответствии с теми же законами, как и у тех, с кем ты имел дело. Ты предстанешь перед Священным Пеплом и должен будешь управлять пробуждением Феникса-Хранителя до тех пор, пока он не склонится перед императором.

Януэль вздрогнул и непроизвольно натянул покрывало до самого подбородка. Его черные волосы на затылке оставались еще влажными, но жар очага вскоре должен был их высушить.

– Разумеется, – продолжил наставник, – подобное Возрождение требует абсолютного доверия и открытости. Стоит Фениксу-Хранителю хоть на миг усомниться в твоем призвании, ты утратишь связь с ним. Но такого не должно произойти, не правда ли? Ты, Януэль, питаешь любовь к Фениксам, никто не может отрицать этого. Я внутренне убежден, что ты сумеешь завоевать доверие огненной птицы.

– Но мне придется работать вслепую, – возразил Януэль. – Я буду действовать на ощупь, не успев узнать особенности кристаллов Священного Пепла. Я…

– Ты будешь действовать точно так же, как все прочие ученики, ранее проводившие Возрождение. Им-то ведь это удалось. Чем ты хуже?

Януэль хранил молчание. Взор его следил за языками пламени, плясавшего в камине.

– Работать с кристаллами Священного Пепла, сохранившимися от самого Истока Времен, невозможно, – вновь заговорил Фарель. – Даже мэтры Огня не сумели бы уцелеть в такой ситуации. Возрождение подобных кристаллов свершается за считанные минуты, пока догорает свеча… Потом уже слишком поздно. Представь себе лесной пожар. Едва занявшееся пламя можно погасить. Ты знаешь, что неподалеку протекает река, и успеваешь принести несколько ведер воды, чтобы залить огонь. Правда, тем временем над твоей головой собираются тучи, значит, вскоре пойдет дождь. Что ты должен делать, Януэль?

– Ну, я побегу к реке…

– Почему?

– А вдруг дождь не начнется? Так я, по крайней мере, попытаюсь что-то предпринять.