Сердце королевы

– Ничего, – сказала Хильда, в последний раз хорошенько наподдав подушкам, а потом, выпрямившись, смерила юных хозяек взглядом, полным неприступного достоинства. – Это все пустое. Даже думай вы, что я Одарена сверхчеловеческой мудростью, все равно бы меня не слушали и делали то, чего пожелают ваши птичьи мозги. Вам же всем кажется, будто вы неуязвимы. Думаете, единственное, чем можно рисковать, – это ваша собственная безопасность? С вами с ума спятить недолго. – Она сунула руку в карман, выловила крохотный сверток и бросила его на кровать Биттерблу. – Мне с самого начала было известно, что вы сбегаете по ночам, ваше величество. Те две ночи, когда вы не вернулись домой, я не сомкнула глаз. Надеюсь, вы вспомните об этом, когда вам в другой раз вздумается улечься в чужую постель. Не буду притворяться, что не знаю, сколь тяжко ваше бремя, – это относится и к вам, миледи, – добавила она Катсе. – Признаю лишь, что мне никогда не доводилось сталкиваться с теми обязанностями, которые лежат на вас, и, раз уж на то пошло, к вам надобно подходить с иной меркой, чем к другим. Но это не значит, что мне приятно, когда меня обманывают и держат за простофилю. Так и скажите своему ненаглядному, – закончила она, вздернув подбородок и заглянув Катсе в глаза, а потом размашистым шагом вышла из комнаты.

Последовало долгое молчание.

– А она неплохо умеет хранить тайны, да? – сказала Биттерблу. В голосе ее звучал стыд пополам с тревогой.

– Она командует твоими шпионами. – Катса навзничь рухнула на постель и раскинулась на простынях. – Чувствую себя как кусок грязи.

– Я тоже.

– Интересно, к чему было замечание про По? Он не упоминал, что она в курсе. Биттерблу, насчет убийств в городе – это правда? Если так, я не хочу уезжать.

– Да, – тихо ответила Биттерблу, – и я не хочу, чтобы ты уезжала, но мне кажется, сейчас ты нужна в Истилле, разве нет?

– Иди ко мне, Биттерблу, пожалуйста.

Королева позволила Катсе схватить себя за руку и утянуть на кровать. Они уселись лицом друг к другу. Катса держала ее ладонь в своих. Руки у нее были сильными, крепкими и горячими, словно печка.

– Куда ты ходишь по ночам? – спросила она.

Вот и всё, чары рассеялись. Биттерблу отняла руку:

– Это нечестный вопрос.

– Тогда не отвечай, – удивилась Катса. – Я же не По.

«Но я не могу тебе врать, – подумала она. – Попроси у меня что угодно – и я это отдам».

– В восточный город, к друзьям.

– Что за друзья?

– Печатник и матрос, который у него работает.

– Это опасно?

– Да, – сказала она, – иногда. Это не твое дело, и у меня все под контролем, так что хватит расспрашивать.

Катса посидела пару мгновений, хмуро глядя в никуда. Потом тихо сказала:

– Печатник и матрос. Биттерблу, ты… – Она осеклась. – Ты отдала кому-то из них свое сердце?

– Нет, – ответила Биттерблу, задохнувшись от неожиданности. – Перестань задавать вопросы.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

«Нет. Уходи.

Да. Останься со мной, побудь здесь, пока я не усну. Скажи мне, что я в безопасности, и все встанет на свои места. Расскажи, что делать с тем, как я отзываюсь на прикосновения Сафа. Расскажи, что это значит – отдать кому-то свое сердце».

Катса повернулась к Биттерблу, откинула волосы у нее со лба и поцеловала, а потом вложила что-то в ладонь.

– Может статься, у тебя нет ни желания, ни нужды иметь его при себе, – сказала она. – Но уж лучше пусть он у тебя будет и не понадобится, чем его не окажется под рукой, когда нужно.

И Катса ушла, закрыв за собою дверь. Кто знает, навстречу какому приключению. Скорее всего, к По и ее постели, где они отдадут себя друг другу без остатка.

Биттерблу посмотрела на то, что осталось в руке. Лекарский пакетик с надписью: «Водяной паслен – для недопущения беременности».

Словно в забытьи, она прочитала инструкцию. Потом отложила паслен в сторону и попыталась разобраться в чувствах, но ничего не вышло. Вспомнив предмет, который Хильда бросила на постель, потянулась за ним. Это оказался холщовый мешочек, в котором она обнаружила еще один лекарский конвертик со столь же недвусмысленной надписью.

Биттерблу рассмеялась, сама не зная, что здесь смешного, – подумаешь, девушку с бардаком в сердце обеспечили водяным пасленом до самой старости.

Потом, измотанная почти до беспамятства, она вытянулась на боку и вжалась лицом, хранившим поцелуй Катсы, в безупречные подушки Хильды.

Глава восемнадцатая

Биттерблу снился человек, друг. Сначала это был По, потом он стал Гиддоном, потом Сафом. Обернувшись в Сафа, он начал целовать ее.

– Будет больно? – спросила Биттерблу.

Потом между ними оказалась ее мать.

– Все хорошо, солнышко, – спокойно произнесла она. – Он не хочет тебя обидеть. Возьми его за руку.

– Я не боюсь боли. Просто хочу знать.

– Я не дам ему тебя обидеть, – сказала вдруг Ашен.

Голос ее зазвучал дико и исступленно, и Биттерблу увидела, что облик мужчины вновь изменился. Теперь это был Лек. Ашен стояла между ним и Биттерблу, заслоняя ее. Биттерблу стала маленькой девочкой.

– Я бы никогда ее не обидел, – сказал Лек с улыбкой. В руке у него сверкнул нож.