Сердце Мира

— Так это вам… того-этого, — важно заговорил он. — Надыть в Болотное идти. Там в леске заимка, охотников сейчас мало, не сезон еще, так что домик можно и подыскать… Без огорода, правда, не сеют оне там. Но людей мало… Эк, напасть-то… У меня теща давеча взбесилась. Давно еще. Я тады не знал, куда бежать. Так и померла она с ухватом в руке посреди огорода. Убегамшись, наверна…

— А как пройти в Болотное? — спросила Дита, ослепительно улыбаясь.

— Так эта вам нада вернуться, значить, — мужичок стал объяснять дорогу, активно жестикулируя. Но в общем довольно понятно объяснил. Мы попрощались и пошли в обратную сторону. Свернули на проселок, возле которого из земли торчал валун в половину человеческого роста, прошли по лесочку и, когда уже темнело, увидели, наконец, искомое Болотное.

Домов там было наверное десять… Или может больше, но другие было не видно. Свет горел только в одном окне. К обитаемому дому мы и направились.

— Входите, не заперто! — раздалось из-за двери.

Чтобы войти, понадобилось наклониться — очень уж низенькая дверь была. За столиком сидел старичок с седой козлиной бородкой и плел что-то из пеньковых веревок.

— С чем пожаловали? — вопросил он, уставившись на нас. Мы преподнесли ему историю про бесноватость, правда, заменив брата на сестру.

— Эх, беда какая приключилась! — посочувствовал он. — Как не помочь такому… Приезжайте да заселяйтесь, эвона избушек сколько, какую хотите, такую и занимайте. Жбан пива мне привезите из города. Да рыбки. Очень уж я до рыбки охоч, только ее мне из города охотники привозят, а их сейчас нету никого, все на юге.

— А денег сколько…? — заикнулся, было, я.

— Какие деньги, что вы?! — замахал руками старичок. — Сегодня я вам помогу, а завтра мне кто-нибудь поможет, так-нет? А может переночуете? Смотрите, темнеет уже, можете ведь и не успеть добежать, не ближний свет…

Мы переглянулись. Вообще-то, такой вариант мы обговаривали. Все-таки не за угол сбегать, а по окрестностям города домик искать. Мало ли что. Вдруг и правда не успеем, придется тогда ночевать у запертых ворот до утра, подпрыгивая на месте и приплясывая, чтобы от холода не окочуриться.

— Спасибо, дедушка, — кивнула Дита. — мы с удовольствием. У нас вот даже есть кое-что с собой…

— О, хорошо как! — дед поднялся с места и заковылял по комнате к маленькой кирпичной печке. — А у меня тут заяц. Никого, кроме зайцев нет сейчас, я их силками ловлю ими и питаюсь. А сват мой приехать только через два дня должен, продуктов мне привезти.

У нас с собой имелся еще десяток пирожков, которых мы набрали у лотошника на улице, полголовы сыра и кусок сала.

— Сейчас мы чаек еще устроим, и вообще будет хорошо, — дед продолжал суетиться у печки. — Эх, как я редко в последнее время людей-то вижу! Вроде и близко от столицы, а все равно, что на острове в океане. Здесь осенью будет не протолкнуться от охотников. А сейчас, вот видите, пусто.

Дед продолжал болтать что-то, собеседники ему, похоже, были нужны, только чтобы были. Ответов на свои вопросы он от нас не ждал, рассказывал себе о том, как в прошлом годе в трясине лось застрял, да как его всем миром вытаскивали. А он, глупый, отбивался, трубил и всячески показывал, какой он гордый и смелый. И это в грязи-то увязнув, надо же, а?! Потом была история про свата, который пошел лису бить, а нарвался на кота. Точнее, на кошку. А кошка обозлилась, подрала того когтями, нашипела и сбежала. Убила бы, наверное, будь она побольше… А еще давеча… А вот в прошлом годе было, помню… А ведь самое главное для охотника что? Поесть вовремя, так-нет?

Мы уснули под его монотонный говор. И приснился мне сон, будто иду я по лесной тропинке. А вокруг деревья. Только они странные, стволы у них серые, морщинистые. И молчание. Ни шелеста, ни птичьего пения. Вдалеке между стволами мелькает, извиваясь, неясная тень. Словно туманная лента или змея. Но если я смотрю в ту сторону, то ничего не видел, все замирало в неподвижности. Дорожка вьется, петляет и делается все уже. Потом я вдруг понимаю, что ее больше нет, что впереди сплошная стена деревьев. Тогда я трогаю ближайший ствол. Он каменный. Поворачиваюсь идти назад — дорожки больше нет. И лента эта все ближе, ближе. И вот я как будто прикрыл глаза, а вокруг меня вместо леса — клетка. Нет, не вокруг. Клетка стоит передо мной, и в ней скрывается отвратительный дракон. Он топчется на месте, шевелит кожистыми крыльями, высовывает раздвоенный язык. Он смотрит на меня, следит за мной. Потом ложится, и как будто засыпает. И только я поворачиваюсь спиной, чтобы уйти от клетки, раздается треск и грохот, толстенные прутья ломаются, будто сахарные палочки, крылья дракона распускаются в полнеба… И звучит каркающий смех. Я проснулся в холодном поту и потряс Диту за плечо.

— Беда, — выдохнул я. — Что-то случилось!

Дита мгновенно проснулась и огляделась. Вокруг все было тихо. Дедуля спал сидя, положив голову на стол, за окном занимался серый рассвет.