Сердце ночи

Громыхнуло. Низко-низко, прямо над их головами. И в тот момент, когда огненное крыло дотянулось-таки до Лешего и опалило шкуру, небо разверзлось, обрушиваясь на землю потоком ледяной воды. Не дождь и не ливень – настоящий водопад. Чертова Ниагара! И из самых недр этой Ниагары донесся рев Архипа:

– А теперь бегите!!!

И Леший побежал. Задыхаясь, ничего не видя перед собой, поймал Лику за руку, потянул. Он как-то сразу понял, что это она, просто почувствовал. Они мчались, не разбирая дороги, прорываясь сквозь пелену шипящего пара, перепрыгивая через корчащийся, прибитый к земле огонь, глотая ледяную воду вместо воздуха, кашляя и отплевываясь, а в голове у Лешего, как закольцованная, билась одна-единственная мысль. Из огня да в полымя!

Все равно им конец. Если не задохнутся в дыму, то сгорят в огне. Если не сгорят в огне, то ошпарятся паром. Если не ошпарятся паром, то захлебнутся. Финал один! Но как же хочется жить! Аж злость берет!

Вот эта злость, наверное, и гнала их вперед, заставляла бежать, а когда бежать не получалось, на карачках ползти прочь от этого чертова апокалипсиса.

Выползли. Сами не заметили, как стало легче. И дышать, и смотреть, и вообще…

И как только выползли, так силы сразу и закончились. У обоих.

Они лежали, макушка к макушке, дышали с присвистом, держались за руки и молчали. А о чем говорить, когда только-только, буквально чудом, удалось пережить апокалипсис? Тут бы хоть дыхание для начала восстановить.

– Ты как? – Лика отдышалась первая, со стоном перекатилась со спины на бок, вытащила из-за пазухи Крыса. И Лешему стало обидно, что беспокоится она не о нем, а о своем грызуне. Вот только смотрела она на него. Гладила Крыса, а смотрела на него, Лешего. Так смотрела, что аж сердце биться перестало.

– Ты мне? – спросил он на всякий случай и стер мазок сажи с идеального Ликиного подбородка.

– У тебя кровь. – Она тоже что-то стирала с его щеки. Сосредоточенно и очень деловито. А губы ее дрожали, и чтобы они не дрожали, она их то и дело прикусывала. Тоже до крови…

– Все нормально. – Леший перехватил ее руку, сжал крепко, наверное, даже до боли, пообещал глядя в опухшие то ли от дыма, то ли от слез глаза: – Лика, все будет хорошо.

Пусть Архип перед началом апокалипсиса их не обманул, сказал страшную правду, но что мешает соврать Лике сейчас? Конечно, все у них будет хорошо. Когда-нибудь…

– Остальные… – она всхлипнула.

– Выберутся! – кивнул он уверенно и осторожно поцеловал перепачканную в земле и траве ладошку. – Ты же не одна такая уникальная. Эльза с Марфой тоже девки – не промах! Все спаслись!

Получилось очень оптимистично и очень правдоподобно. Леший даже сам в сказанное поверил.

– Мы не справились. – Лика мотнула головой. На плече ее, занавешивая острую мордочку Крыса, скользнула рыжая, опаленная огнем прядь. – Мы не рассчитали силы. Мы нас чуть не убили.

– Чуть не считается! – возразил Леший. – Я вот, к примеру, вполне живой.

И тут он вспомнил про свою камеру. Рывком сел, едва не столкнувшись с Ликой лбами.

Включенная и на первый взгляд невредимая камера болталась у него на шее. Значит, вытащить из апокалипсиса удалось обеих: и Лику, и камеру. Пусть бы и остальные выбрались. Никогда раньше Леший не думал об остальных с такой нежностью и тревогой, словно о членах семьи. Даже вечно мрачный Архип казался ему сейчас роднее родного дядюшки. Даже вечно чем-то озабоченный Михалыч. Даже раздражающий своей идеальностью Никитос. А уж про девчонок и говорить нечего! Они должны спастись. Просто обязаны, потому что это нечестно, умереть в тот самый момент, когда он к ним так привязался!

– Мы их найдем, – сказал Леший и осторожно потрогал обожженную рыжую прядь. Наверное, теперь волосы придется сильно обрезать. Жалко.

– Как? – спросила Лика, глядя на него с надеждой. На него! С надеждой!

– Как-нибудь! – Леший осмотрелся. Кругом был лес. Слава богу, что не болото. В лесу они уж точно как-нибудь.

– Мне бы умыться. – Лика откинула с плеч волосы, с ожесточением потерла щеку. – От меня воняет гарью. Меня аж тошнит от этой вони!

– Умыться? – Леший улыбнулся. – Да легко! Если хочешь, можем даже искупаться!

Выжив в апокалипсисе, он стал каким-то глазастым и ушастым. Потому что плеск воды, потом и петляющую за деревьями лесную речушку он услышал и увидел первым.

– Класс! – Лика тоже увидела, вскочила на ноги. – Я первая! – И, не дожидаясь Лешего, поковыляла к речке.

Он тоже поковылял. Солнце палило с такой силой, что от мокрой одежды шел пар. Еще час-другой, и все высохнет.

– Не смотри! – Лика бережно ссадила Крыса на старую корягу, сдернула с плеч ветровку.

– Не больно-то и хотелось!

Вообще-то хотелось. Еще как хотелось! Что он, не мужик, что ли? И камеру бы включить. Сделать видео, так сказать, исключительно для личного пользования. Прежний Леший так бы и поступил, а этот, который прошел и огонь, и воду, вдруг ни с того ни с сего почувствовал в себе задатки джентльмена. Поэтому не то что камеру не включил – вообще отвернулся от греха подальше.