Сердце огненного острова

«Если хотите, вот вам совет: пока ничего не предпринимайте. Ничего не обещайте. Выждите немного. По крайней мере, пока не прояснится ситуация».

Лучше бы Винсент и Грит никогда не делились с ним своей неприятной тайной. Незнание стало бы для него спасением. Он был словно Адам, сорвавший в саду Эдем запретный плод с древа познания. Но нести вину за это пришлось Еве. Какое бы решение он ни принял, они все равно будут изгнаны из рая. Пути назад уже не было. Ни для кого из них.

Он устало закрыл глаза, поставил локти на стол и уткнулся лицом в ладони.

– Господи, я взываю к тебе, – пробормотал он, – в этот час несчастья. Помилуй мя и наставь на путь истинный…

42

...

Бейтензорг, 24 августа 1883 г.

Дорогая Якобина,

с огромным смятением я прочел твое письмо. Я полагаюсь на милость Господа и на мудрость нашего правосудия на Яве, которое, несомненно, докажет твою невиновность.

Я буду молиться за тебя.

Ян.

Якобина стояла в своей камере и вновь и вновь перечитывала эти строки, но они не доходили до ее сознания. Потом зашевелилась и нахлынула на нее темной волной мрачная догадка, утянув в бездну.

Стены закружились вокруг нее. Стол, где стояли остатки ее обеда – рис с карри из овощей, фруктов и мяса. Узкая кровать, на которой она провела три ночи, но почти не спала. Умывальник, где она кое-как приводила себя в порядок, поскольку на большее не было сил.

Колени подогнулись, и она села на пол. Тонкий, пронзительный стон вырвался из ее горла; она сжала кулаки и заплакала. Громко, бурно и впервые в своей жизни сердито.

Флортье стояла в своей комнате и глядела на платье, надетое на манекен. Стояла уже долго; ее волосы, еще влажные от купания после утреннего визита Киан Джая, намочили плечи и спину ее бирюзового, с бабочками, халата; на полу, у босых ног, образовалась лужа, куда добавлялись все новые капли.

Утром ей привезли роскошное платье из нежнейшего жадеитово-зеленого шелка с бесконечными сборками, вышитое тонкой серебряной нитью; с филигранной каймой на крошечных рукавах, глубоком декольте и шлейфе. Хей Фен восхищенно щелкала языком, надевая его на манекен. Флортье посмотрела на туалетный столик, на котором стояла черная бархатная шкатулка с украшениями, которые принес Киан Джай – гарнитур из длинных серег, колье и браслета из резного и полированного жадеита.

Флортье плотнее запахнула халат.

Все это она наденет завтра вечером, когда Киан Джай будет принимать у себя бизнесмена. «Я хочу, чтобы ты была послушной и приветливой к нашему гостю, – сказал он и поцеловал ее в губы. – Постарайся не разочаровать меня». – С этими словами он шлепнул ее по заду и вышел из комнаты.

У Флортье задрожали колени. Неуверенными шагами она подошла к туалетному столику и рухнула на стул. После этой фразы Киан Джая она задумалась – то ли она просто должна хорошо выглядеть и быть приветливой, то ли Киан Джай намерен отдать ее на ночь своему гостю; при мысли об этом ей стало нехорошо.

Возможно, он просто пугал ее – он любил иногда это делать; но ведь однажды в гневе он уже продал ее Джону Холтуму. Впрочем, не догадываясь, какой подарок он ей сделал.

Флортье выдвинула один из резных ящичков и достала из дальнего уголка красный тканевый цветок, который за это время потерял упругость и стал немного затхлым. Цветочек . Улыбка засияла на ее лице, когда она положила цветок на ладонь.

Она взглянула на свое отражение в зеркале, и улыбка завяла. Пока еще она выглядела как обычно, разве что лицо чуть вытянулось, а в глазах появилась грусть – и все-таки она не узнавала себя. «Что со мной стало?»

Ей больше не хотелось глядеть самой себе в глаза, и все-таки она не могла отвести взгляда. Не владея собой, она схватила шкатулку с украшениями и швырнула ее в зеркало. Осколки посыпались на туалетный столик.

Глаза Флортье наполнились слезами и остановились на большом и остром осколке зеркала, который валялся перед ней.

Три дня она спрашивала Киан Джая о Якобине, каждый раз, когда он являлся к ней или вызывал ее к себе. Просила, чтобы он помог ей, просила словами и своим телом. «Возможно, я помогу ей, моя сладкая Флёр. Когда ты будешь хорошей девочкой», – всякий раз отвечал он. Постепенно она поняла, что он и не собирался что-то делать для Якобины. Для него это была всего лишь игра, одна из многих.

Рука Флортье сама собой потянулась к осколку, она осторожно взяла его в руку. Ей ужасно захотелось изо всех сил вонзить осколок в шею Киан Джая. Или, еще лучше, в его сердце. Если оно у него есть.

Потом она перевела взгляд на руку, все еще сжимавшую красный цветок, и на запястье, выглядывавшее из-под завернутого рукава халата, узкое, бледное запястье с синими венами под тонкой кожей. Одно движение, и все будет позади.