Сердце отравителя

В такие дни я не то чтобы сильно недолюбливал Нин-джэ, но, будь моя воля, замотал бы ее наглухо в плед и запер в комнате. В сундуке! Даже дырку для воздуха провертел бы и горячих пирожков напихал, чтобы она там располагалась с полным удовольствием, а сам я — на крышке сверху и в полной уверенности, что это шило в моем тощем заду никуда не денется!

Стянутую из могилки книгу прочесть она не дала, объяснять что-либо отказалась и, стоило мне притащить собранные по городу сплетни о загадочной бабульке, тут же подорвалась к той с визитом вежливости.

Или невежливости, если посчитать суммарно количество взятых с собой единиц оружия.

Завсегдатаи ближайших кабаков не соврали, во всяком случае, крепенькая пожилая женщина, открывшая перед нами дверь, подходила под все разрозненные описания.

— Доброго дня вам. — Нин-джэ улыбнулась самой своей располагающей улыбкой. Надо сказать, на новом лице та смотрелась даже лучше, чем в прежней жизни. Пухленькие губки и почти что ямочки на щеках создавали эффект чуть наивной радости от встречи, в то время как в былые времена слишком дружелюбная Ли Нин напоминала скорее сытого кота, проглотившего достаточно неразумных мышек. Это притом, что на самом деле она едва ли когда-то причинила боль невинному.

— Вам чего? — Старушка, впрочем, не стремилась проявить ответную радость. — Милостыню не подаю, платить никому не буду, покупать ничего тем более, а законов я не нарушала, так что идите-ка туда, откуда пришли.

— И мы рады вас видеть, госпожа Миэлла. — Ли Нин сдержала смешок и постаралась сделать серьезное лицо. — Мы ничего не продаем, милостыню не просим и никак не связаны ни с законниками, ни со сборщиками налогов. Не пригласите нас в дом?

Внутри было темно и душно. Окна, полностью задрапированные плотной тканью, пропускали света ровно настолько, чтобы не натыкаться друг на друга, дверь за собой женщина закрыла по меньшей мере на три замка. Что было занятно, с учетом того что она только что беспрепятственно позволила войти двум вооруженным, пусть и неочевидно, людям.

— Ну и за какими бесами вы сюда пожаловали? — Хозяйка кивнула на шаткие стулья, мы, не сговариваясь, сделали вид, что не поняли приглашения сесть. Не хватало еще поломать себе что-нибудь, свалившись с рассыпавшегося под задницей стула.

— Про бесов вам виднее. — Нин-джэ развела руками и полезла в сумку. — Пришли мы вот за этим. На стол, поверх слоя пыли и кип истертых до нечитаемости бумаг, приземлилась знакомая книжка. Старуха приблизилась, разглядывая ее подслеповатыми глазами, и, тихо охнув, отскочила с проворностью, которой не сильно-то ждешь от ходячей древности.

— Где вы ее взяли?!

— Там, где вы оставили. — Знай я Нин-джэ чуть хуже, даже не заподозрил бы неуверенности. Миэлла эта и не заподозрила, подтверждая то, что раньше было лишь догадкой.

— Я не видела ее с того дня, как запечатала могилу. Кому понадобилось тревожить его через столько лет?

— Ну… — Ли Нин замялась на мгновение, пытаясь, очевидно, оценить идею сказать странной старухе, что разграбила могилу ее любовничка.

— Несколько лет назад случился обвал. — Я состроил скорбную мину. — Старая конструкция не выдержала. Могилы почти не пострадали, но некоторые пришлось «потревожить», как вы выразились. Книгу, видимо, забыли положить обратно, и она затерялась в библиотеке академии.

— Не сильно-то вы похожи на студентов. — Обрамленные сетью глубоких морщин глаза с подозрением сощурились.

— Я помощник инструктора, — кивнула Ли Нин. — И то, что написано в этом дневнике, родило у меня множество вопросов.

— И вы пришли ко мне. — Миэлла устало покачала головой и словно разом растеряла бо́льшую часть своей воинственности. — Бередить раны и заставлять вспоминать то, что давно ушло.

— А вы забыли? — Нин-джэ провела пальцем по стопке листов, вчитываясь в написанное на верхнем. — Знаете, я ведь навела справки, прежде чем прийти в гости. Сложно найти одинокую пожилую женщину в большом городе, но удивительно легко найти того, кто задает много вопросов. А вы их задавали и задаете до сих пор. И отнюдь не про урожай и цены на лекарства от ревматизма.

Прозвучало грубовато, но старческое лицо, на удивление, расцвело улыбкой.

— Задаю, — с какой-то гордостью подтвердила она. — И буду задавать, пока не выведу этих мерзавцев на чистую воду.

— Мерзавцы — это, очевидно, всеблагой и достойнейший орден Жизни? — деловито уточнила Ли Нин, присаживаясь на край стола. — Что же они, по-вашему, сделали?

— О-о-о! — Миэлла вскинула указательный палец и потрясла им, то ли грозя кому-то невидимому, то ли привлекая внимание к своей персоне. — Вы же говорите, что читали дневник. Неужто не показалось странным?.. А впрочем, показалось, конечно, показалось, иначе бы вы не пришли.

— Он был будто одержим. — Ли Нин слегка кивнула, поощряя рассказчицу продолжать.