Сердце пополам

— Ты где была? — спросил Макс уже спокойным голосом.

— У бабушки, — честно ответила девушка.

— Я ждал.

— Зачем? — капризно спросила девушка, сбрасывая его руки.

— Затем, — снова разозлился Макс и дернул на ней сорочку. Та подозрительно затрещала.

— Я не позволю… — начала было Мелисса, но Макс просто зажал ей рот ладонью, дорывая несчастный предмет гардероба.

Горячие губы на ее губах. Жадные злые поцелуи-укусы. В Максе нет ни грамма нежности Тьена. Он словно утверждает над ней свою власть. От Тьена можно было уйти. У неё хватило сил. От Макса — нереально, и это не потому, что он оставляет синяки на ее локтях и бёдрах, а потому, что она хочет его так сильно, что сама толкает на кровать и садится на его бедра. Впивается пальцами в лохматую грудь, едва не вырывая волосы на ней (оборотни такие шерстяные!), трется пахом об его горячий возбужденный член — он что, ее голым здесь ждал? Она зла на себя, зла на Тьена, зла на этого глупого оборотня, который всеми силами старался все испортить, и от этой злости сама агрессивно кусает его в шею, а потом обхватывает рукой его член и направляет в себя. Он большой, ей неловко, она ерзает на нем, а Макс не выдерживает такого напряжения, сжимает ее талию и резко дёргает бёдрами, входя в нее так глубоко, как только можно. Приподнимает ее и снова с силой опускает, рыча, как волк. Мелисса упирается ему в грудь маленькими ладошками:

— Лежать! — рявкает она. — Я сама!

Он покорно замирает, а она раскачивается на его члене, постанывая, выгибает поясницу, сжимает его коленями и запрокидывает голову.

— Хороший пёсик, — выдыхает она.

Этого Макс терпеть не может, он все же волк, а не собачка комнатная, потому сдергивает ее с себя, ставит на четвереньки на кровати и грубо, по-животному врывается в ее тело, тут же заглаживая грубость цепочкой поцелуев вдоль позвоночника.

— Люблю тебя, — шепчет он хрипло. — Мел, ты моя? Только моя?

— Только твоя, — стонет девушка, сминая немеющими пальцами простынь. — Вся твоя.

Он кивает удовлетворенно, ритмично, размеренно двигаясь внутри желанного тела, а когда она выгибается и пульсирует с протяжным криком, едва заглушенным подушкой, впивается в ее плечо звериными клыками. Она — его, и хрен он кому отдаст свою женщину.

===

— Я так понимаю, что мне пора уезжать, — холодно говорит Тьен, разглядывая багровый кровопотек на плече у Мелиссы, который она даже не потрудилась прикрыть шарфом.

— Я тебя не выгоняю, — невозмутимо отвечает девушка. — Это только твоё решение.

— Ты выбрала не того брата, тыковка. Но я понимаю, у него преимущество во времени.

— Тьен, ты очень хороший, правда. Ты обязательно найдёшь себе жену.

— Вот только жалеть меня не нужно. В жалости не нуждаюсь.

Тьену больно, по-настоящему больно, но он все равно улыбается. Как он ухитрился влюбиться в эту белокурую бестию всерьёз? Он хватает свой саквояж, радуясь, что не успел его разобрать, потом закидывает его в мобиль, с тоской глядя на окна поместья Стерлингов.

Макс выбегает за ним.

— Тьен… что ты будешь делать?

— Уволюсь с должности главы Департамента, — неожиданно отвечает Тьен.

— Зачем?

— Скучно. И слишком часто бывать в столице. Уйду в простые Охотники. Прощай, Макс. Без обид, на свадьбу не приеду.

— Себастьян, скажи честно… ты тогда с Мелиссой переспал?

— А почему бы тебе не спросить у своей невесты?

— Я спрашивал. Она говорит, что ничего не было, кроме поцелуев. А ты говорил, что было. Клянусь, я не буду злиться. Но мне очень надо знать.

— Фишка в том, Макс, что я тебе не скажу. Ты никогда не узнаешь, что было между мной и твоей невестой. Мучайся теперь.

Он завел мобиль и с пробуксовкой, разбрасывая гравий, умчался прочь, оставляя задумчивого Максимилиана в одиночестве.

2. Другая женщина (история Стерлинга)

В отделении ловчей службы было совсем не так, как представлял себе Роберт Стерлинг. Он думал, что здесь много места, столы, заваленные бумагами, решётки на окнах и носящиеся туда-сюда ловчие. Такие же буйные, как, к примеру, Тьен Оберлинг, который на месте не сидел вообще.

Реальность оказалась куда более унылой. Столы, впрочем, были. Но не столь уж завалены. А в остальном — сонное царство. Разве что мухи не жужжат, да и то потому, что зима. Спят мухи. И сам Роберт готов уснуть, потому что уже в десятый раз отвечает на вопросы молодого парнишки про свои мысли относительно пожара. Нет, он не видел никого постороннего. Нет, не знал, что будет пожар. Тушил, потому что огневик, это его долг. Понятия не имеет, где был в тот момент Яхор. Предполагает, что с женой предавался разврату в гараже.

— Подпишитесь здесь и здесь, — наконец, сжалился над ним ловчий.

Роберт схватил ручку, готовый подписать какой угодно документ, только бы ему позволили пойти домой и напиться, но услышал громкий хлопок двери об стену и обернулся. Вместе с ним обернулись все немногочисленные работники. И не зря.

Высокая молодая женщина в абсолютно мужском костюме стояла на пороге, явно наслаждаясь произведенным эффектом.