Сердце предательства

У меня разрывался мозг. Сейчас он разыгрывал козырную карту, которую предъявил мне еще в самый первый день.

– Всегда найдется, что отнять, не так ли, sher Комизар?

– Всегда, моя зверушка.

Я закрыла глаза.

Рано или поздно такое может случиться с любым: приходится делать то, на что, казалось, мы не способны. Не только дары требуют значительной жертвы. Иногда ради любви тоже приходится жертвовать многим.

Чтобы он поверил. Я не вздрогнула от его прикосновения и не отвернулась, когда его губы соприкоснулись с моими.

Глава тридцать девятая

Я сидела во главе стола, рядом с Комизаром. Наместники перешептывались, поглядывая на нас. Они, разумеется, понимали, что мое положение изменилось, но открыто по этому поводу никто не высказался. Когда в сопровождении Каланты в зал вошел Рейф, он тоже все увидел и на миг помедлил, выдвигая себе стул. Зал сегодня был полон, на ужине присутствовали не только Совет и воины, как обычно, но и представители кланов. Больше всего было представителей Меурази, для которых даже поставили дополнительные столы. Среди них я заметила Эффиру, не сводившую с меня глаз. Разглядывая мое фиолетовое платье из лоскутов, она одобрительно кивала. Были здесь и старшины кварталов – те самые, которых я видела выходящими из потайной комнаты. В их взглядах было не одобрение – они сияли торжеством.

Я поспешно отвернулась от Рейфа, который продолжал коситься в мою сторону. Не соверши ошибки, Лия,

 – мертвый брат уставился на меня невидящим взором, я словно увидела порубленные тела в долине, катящуюся по земле голову мясника. Как могла я вообразить, что сумею переиграть такого, как Комизар? Голова у меня до сих пор шла кругом от этого внезапного поворота, которого я не ожидала, которого и в страшном сне не могла себе представить.

Пока Комизар беседовал о чем-то с сидящим по левую руку от него чивдаром, я попросила Каланту благословить сегодня жертвоприношение. Во рту у меня пересохло, язык стал шершавым, как песок. В висках стучала кровь. Я даже не была уверена, что память подскажет мне нужные слова.

– Нет. Эта честь предоставляется вам, принцесса, – сказала женщина. – Это сделаете вы.

Какая-то странная нотка в ее голосе заставила меня вглядеться пристальнее в ее лицо. Ее светлый глаз блестел, так и пригвождая меня к стулу. Настойчиво, неотступно.

Передо мной поставили блюдо с костями, а я сидела и просто смотрела на них.

Зал затих, голодный, в ожидании. Комизар пнул меня под столом.

Я поднялась, подняла полное костей блюдо и произнесла благословение на двух языках, как однажды сделал по моей просьбе Каден.

E cristav unter quiannad.

Вечно памятная жертва.

Meunter ijotande.

Никогда не забываемая.

Yaveen hal an ziadre.

Во все дни нашей жизни.

Я смолкла, блюдо у меня в руках дрожало. Зал тихо ожидал окончания, но я заговорила снова.

E cristav ba ena. Mias ba ena.

Жертва ради тебя. Только ради тебя.

И да будет так,

Во веки веков.

Paviamma

.

Рaviamma, отозвался зал гулом голосов.

Голод отвлек членов Совета и гостей от добавленных мной слов, но я знала, что Рейф их заметил. Он последним ответил мне на paviamma, не поднимая опущенных глаз от стола.

Ужин, как мне показалось, пролетел стремительно. Самой мне кусок не лез в горло, и я почти ничего не съела к тому времени, как Комизар удовлетворенно откинулся на спину кресла.

– У меня есть кое-какие новости для нашего эмиссара.

Звон посуды мгновенно стих. Всем хотелось услышать новости. Маленький кусочек, который я только что проглотила, перевернулся у меня в желудке. Но новости, которую мы услышали, не ожидал никто.

– Гонцы из Дальбрека прибыли сегодня, – объявил Комизар.

– Так быстро? – отозвался Рейф, невозмутимо промакивая жир в уголках рта.

– Не те гонцы, которых посылал я. Приехали рахтаны, которые находились в Дальбреке уже давно.

Рахтаны с новостями. Моя рука заскользила вдоль тела, незаметно подбираясь к ножу Натии – я не сразу вспомнила, что лишилась его. Тогда мой взгляд упал на кинжал, висящий на поясе у Каланты.

– Судя по всему, твой рассказ был недалек от истины. Нам принесли весть о кончине королевы от скоротечной лихорадки, а король уже несколько недель не появляется на людях, он либо в трауре, либо тоже на смертном одре. Пока не станет известно точнее, я готов придерживаться второй точки зрения.

Я ошеломленно посмотрела на Рейфа. Королева. Его матушка.

Он растерянно моргнул. Потом облизал губы.

– У тебя удивленный вид, – заметил Комизар.

Рейф обрел наконец голос.

– Вы в этом уверены? Королева была в добром здравии, когда я уезжал.

– От подобной напасти никто не застрахован – иная моровая язва может унести многие жизни и опустошить целые города. Однако мои гонцы засвидетельствовали, что погребальный костер был весьма внушителен. Короли в таких вещах не знают меры.

Рейф с отсутствующим видом кивнул, снова надолго замолчав.

– Да… я понимаю.