Сердце предательства

– Отец обвинял матушку в том, что она вредит ему и вечно выставляет его в дурацком свете. Он говорил, что не следовало ей вмешиваться и поощрять это дело, раз она не в состоянии найти управу на собственную дочь. Они осыпали друг друга обвинениями, словно отравленными стрелами.

– Всему этому должно быть какое-то объяснение, – повторяла я. – Ваша матушка любит Лию.

Реган пожал плечами.

– Мать отказывается обсуждать это даже с королем, не говоря уж о нас. Да что там, даже Вальтер ничего не сумел выведать, а уж ему-то всегда удавалось из нее все вытягивать.

Брин сообщил, что королева почти не выходит из своих покоев, даже ест у себя, и сыновья видят ее в коридорах замка лишь иногда, когда она выходит повидаться с Королевским книжником.

– Но книжник терпеть не может Лию, – воскликнула я.

Реган кивнул, подтверждая. Ни для кого не была тайной вражда между Лией и книжником.

– Мы думаем, она ищет утешения и совета в Священном писании. Она в них очень сведуща.

Утешение. Возможно. Но в голосе Регана явственно слышалось сомнение.

Брин допил сидр.

– Ты уверена, что Лию похитили? – снова с недоверием спросил он. Зная, как он любит сестру, я понимала: мысль о том, что она попала в руки варваров, для него невыносима.

– Да, – шепнула я.

– Мы добьемся встречи и с отцом, и с матерью, – обещал Реган. – Заставим их выслушать нас. Мы вернем ее домой.

После разговора с принцами я немного воспрянула духом. Решительность Регана наконец дала мне надежду. Он так напомнил мне своего старшего брата. Ах, если бы и Вальтер тоже был здесь. Я поцеловала пальцы, молясь о его скором возвращении.

Встав из-за стола, я вернулась в нашу комнату. Вышедшая мне навстречу Гвинет показалась мне усталой. Что ж, неудивительно после долгого сложного дня ожиданий и надежд.

– Вот они где. Наконец-то!

Мы с Гвинет подскочили и повернулись к открытой двери.

В проеме, подбоченившись, стояла Берди.

– Чтоб вас дождем намочило, я все ноги сбила, половину трактиров да гостиниц обошла в округе, вас разыскивая! Кто бы мог подумать, что вы в самую середку города забрались.

Я только молча раскрывала и закрывала рот, не вполне веря, что вижу ее.

К Гвинет дар речи вернулся раньше, чем ко мне.

– Что ты здесь делаешь?

– Да у меня все горшки из рук валились от тревоги за вас двоих и за Лию. Подумала, может, тут от меня будет больше пользы.

– Но на кого же осталась таверна? – пискнула я.

Берди покачала головой.

– Лучше вам этого не знать. – Она обтерла ладони о платье, видно, забыв, что на ней нет привычного передника, и принюхалась. – Не особо, видно, здесь утруждаются готовкой. Надо мне заглянуть на их кухню. – Берди снова поглядела на нас и удивленно подняла брови. – Это что же, я так и не дождусь, чтобы со мной поздоровались?

Опомнившись, мы с Гвинет бросились обнимать Берди, а она вытирала слезы, виня во всем дорожную пыль. Сейчас нам не хватало только одного – с нами не было Лии.

Я прижимаю ее.

Не шуми, дитя.

Пусть забирают.

Она дрожит всем телом,

Вне себя от ярости.

Мы смотрим, как стервятники уносят

корзины с едой, собранной нами.

В них нет сострадания. Нет милости.

Нынче нам снова придется голодать.

Вижу Харика, их вождя, среди них.

Он замечает Морриган, и я поспешно прячу ее за спину.

У него на боку сверкают серебристые ножи,

И я вздыхаю с облегчением, когда мы остаемся одни.

Он не отнял у меня больше.

Последний завет Годрель

Глава сорок вторая

Каланта сопроводила меня в ванную. Хотя мой статус изменился и дверь в комнату уже не запирали, в конце коридора все равно маячили стражники, ради предосторожности, как выразился Комизар, – я нисколько не сомневалась, что они исправно доносят ему каждый раз, как я открою дверь и высуну голову. Прошлой ночью, когда Каланта вела меня в мою комнату, она не проронила ни слова. Этим утром она выглядела еще более замкнутой.

Мы вошли в мрачное, без окон, помещение, освещенное лишь несколькими свечами. Но на этот раз вместо деревянной бочки меня ждала большая медная ванна. Она была до половины заполнена водой, с поверхности поднимались волны тепла. Горячая

ванна. Я и не знала, что здесь существует подобная роскошь. Воздух наполнял сладкий розовый аромат. И масло для ванны.

Женщина заметила, что я от удивления замедлила шаг.

– Подарок от кланов на обручение, – нехотя пояснила она и, садясь на табурет, указала мне на ванну.

Сбросив одежду, я опустилась в обжигающую воду. Первая горячая ванна с тех пор, как я покинула стан кочевников. Я чуть не забыла, где нахожусь – с небес на землю меня вернули глаза Каланты: вышитое бисером голубое око, глядящее на меня в упор, и почти бесцветный живой глаз, задумчиво устремленный куда-то в пространство.

– А к какому клану ты принадлежишь? – спросила я.

Вопрос привлек ее внимание. Теперь на меня смотрели оба глаза.

– Ни к какому, – ответила она наконец, – я всегда жила в стенах Санктума.

Это признание меня озадачило.

– А почему ты заплела мне волосы так, чтобы видна была кава?

Каланта равнодушно пожала плечами.

Я глубже окунулась в воду.