Сердце того, что было утеряно

– Откуда берется эта вода? – глядя вниз в черноту, спросил старший помощник магистра.

Он бросил в колодец камешек и почти тут же услышал всплеск.

– По склону стекают несколько ручьев, – ответил его подчиненный. – Талая вода с верховьев горы. Слава Саду, это еще одна гарантия того, что мы не умрем от жажды.

– Какова была цель вашей миссии? Зачем вас заставляли долбить в скале эти канавы? Пещера находится слишком высоко над воротами. Кому понадобился такой странный и бессмысленный проект?

– Нам ничего не говорили об этом, лорд Вийеки.

Окончив проверку колодца, он осмотрел водозаборный механизм и канавы, выдолбленные в полу пещеры. Свет факела не позволял ему увидеть их окончания, но они казались довольно обычными. Когда, посетив зал архивов и записей, Вийеки обнаружил письменное упоминание об этом объекте, он решил, что наткнулся на важную информацию. Однако теперь, находясь в заброшенной пещере, он не увидел здесь ничего интересного – просто еще одна никчемная затея, спланированная смущенными умами в первые дни осады.

– Тебе известно, кто приостановил проект?

Бригадир бросил на него удивленный взгляд. Подчиненные редко говорили о своей работе, и им почти никогда не докучали вопросами.

– Нет, старший помощник магистра. Но на первом этапе раскопок здесь побывал сам лорд Яарик. Возможно, он остался недоволен выбранным местом.

– Значит, лорд Яарик инспектировал работы? Он что-то говорил о приостановке проекта?

Еще один взгляд непонимания.

– Нет, лорд Вийеки. Приказ пришел через восемь-девять дней после его визита. В то время началась всеобщая неразбериха. На нас навалилась куча дел. Извините, но я не знаю, что еще сказать.

Вийеки кивнул:

– Не важно. Я только уточняю некоторые записи в нашем архиве. Твоя помощь будет оценена.

Бригадир выглядел довольным, но на всякий случай выказывал крайнюю покорность:

– Это огромная честь служить вам, старший помощник магистра! Все знают, что вы спасли наш народ от голодной смерти.

Вийеки отмахнулся от низкопробной похвалы:

– Пусть дух Сада хранит наш народ.

Когда провожатый повел его по крутым туннелям к нижним уровням Наккиги, он не удержался от вопроса:

– Кто-то посещал это место в последние дни осады после приостановки работ?

– Не знаю, лорд Вийеки. Зачем кому-то приходить туда?

– Конечно. Действительно, зачем?

* * *

Храмовые колокола отмечали своим звоном ход мелькавших дней. После окончания осады скромная жизнь Наккиги вошла в новое русло: город оплакивал своих мертвых и радовался неожиданному спасению. Но Вийеки не мог найти покой. Вопрос о том, что действительно произошло при обрушении горного склона, по-прежнему, словно язва, терзал его мысли. Даже жена Кхимабу, которая наслаждалась сложившимся положением дел, заметила его рассеянность.

– Достойно для благородного человека печалиться о мертвых, носить белые одежды и платить жрецам, чтобы колокола звучали во время религиозных праздников, – однажды сказала она. – Но ты ведешь себя неподобающим образом – ходишь с вытянутым лицом, словно на похоронах. Твоя мантия покрыта пылью, как у простого рабочего. Муж! Моя семья начинает задавать вопросы. Что с тобой не так?

Однако, когда он пытался объяснить ей суть своих тревог, она не желала его слушать.

– Почему ты не радуешься своей удаче? Неужели тебе трудно понять, что нам повезло? Почему ты хочешь снова взбаламутить народ, который и без того достаточно страдал? Зачем тебе копаться в делах, которые уже пришли к своему завершению?

Позже Вийеки обнаружил еще несколько таких же брошенных строительных площадок над линией обрушения горного склона. Каждая из них имела свой колодец, и все они располагались под самой поверхностью, словно жемчужины на ожерелье. Он никому не сообщал о своих изысканиях. Был только один человек, с которым Вийеки хотел поговорить, но он пока не был готов к такой беседе.

* * *

«Теперь, завершая эту историю о Войнах Возвращения, ваш летописец должна принести свои извинения, поскольку данный отчет был составлен сразу после описываемых событий, а не через положенный срок в половину Великого года. Так как ваша слуга сама пережила осаду города и падение части горного склона, мне было трудно сохранять безупречное восприятие хронолога и не искажать естественное и правильное изложение фактов.