Сердце того, что было утеряно

– Мне не верится, что вы – самый мудрый человек, которого я знаю – назвали бы меня своим преемником, если бы не знали биографий моих предков вплоть до Восьми кораблей, если не до самого Сада. Скандал, упомянутый вами, случился во время вашей жизни. Вы тогда были молодым смотрителем в нашем ордене. Неужели не помните? То происшествие закончилось гибелью моего предка.

Тонкие губы Яарика изогнулись в холодной усмешке.

– Я уже стар, и моя память перегружена образами прошлого. Ты не мог бы напомнить мне обстоятельства тех событий, Вийеки-тза.

– Мой предок Эндуйо занимал во дворце должность главного духовного смотрителя. Клятводержцы королевы приказали ему расследовать отступничество двух церковников Лабиринта, с которыми он часто работал. У него не было никаких доказательств вины, но представители дворца считали предательство двух настоятелей Лабиринта непреложным фактом, и поэтому Эндуйо приказали свидетельствовать на суде против них. Отказ означал бы немилость или уничтожение всего его семейства. Не получив достойного выбора, он решил покончить с собой с помощью этого кинжала. Примерно таким образом…

Вийеки распахнул мантию и поднес кончик узкого лезвия к своей груди.

– Даже духовники, которые приказали ему обвинить достойных людей в особо тяжком преступлении, из уважения пришли на его похороны. Хотя они по-прежнему добивались наказания невинных настоятелей.

Он посмотрел на своего мастера:

– Как видите, этот кинжал помогает в решении трудных проблем.

– Но зачем ты принес его сюда? – спросил магистр. – Я надеюсь, ты не планируешь использовать его для убийства… себя или еще кого-то?

Яарик поднял со стола кувшин и наполнил две чаши. Одну из них он поставил Вийеки.

– Это вино из облачных ягод очень старой выдержки. Говорят, что в каждой бочке имеется доля кей-ми.

Вийеки никогда не пробовал экстракт ведьминого дерева. Он знал, что, возможно, никогда не получит другой такой возможности. Приняв чашу, сделал большой глоток. Вино было терпким и кислым, со вкусом, который задерживался на языке – что-то крепкое и горьковато-сладкое.

– Спасибо, мой лорд.

Однако Вийеки не стал отвлекаться от темы.

– Видете ли, сегодня я столкнулся с дилеммой, верховный магистр. Только вы можете помочь мне разрешить ее.

– И эта дилемма…

– У меня выбор. Я могу обвинить в преступлении человека, который был моим учителем. Он руководил мной почти всю жизнь. Я любил его, как своего дедушку.

– Действительно, ужасная перспектива. А каков второй вариант?

– Промолчать об ужасном преступлении. Речь идет не просто об убийстве народной героини, но и об атаке на саму историю нашего народа. Поэтому в данный момент я попал в ловушку. Мне нужно предать либо моего наставника, либо саму королеву.

Вийеки опустил кинжал на колени.

– Как вы понимаете, я считаю оба эти поступка невообразимыми. Поэтому мне остается лишь последовать примеру моего предка.

Магистр сделал большой глоток и аккуратно вытер ладонью верхнюю губу.

– Мне кажется, тебе лучше рассказать, как ты попал в такую опасную ситуацию.

– Меня привела к ней гибель генерала Суно’ку. И обрушение горного склона. Я пришел к выводу, что оба случая не были случайными.

Глаза Яарика сузились, но жестом руки он попросил подчиненного продолжить свой рассказ.

Когда Вийеки начал говорить о строительных участках, найденных им выше городских ворот, он удивился спокойствию своего голоса. Все эти проекты были перечислены в записях ордена как приостановленные и почти не отличались друг от друга.

– Как ты думаешь, для чего они предназначались? – спросил Яарик.

– Чтобы вызвать обрушение части горного склона.

– И как, по-твоему, это было выполнено? Причем с соблюдением полной секретности?

Он говорил с Вийеки так, словно бросал вызов умному ученику – не оспаривал возможность такого проекта, а просил подумать и найти решение технической задачи.

Теперь, когда ему представился случай порассуждать о том, что он так долго хранил в секрете, Вийеки почувствовал тяжесть в кишках. Казалось, что они были связаны в узел.

– Очевидно, из-за сложности и объема работ самым трудным было обеспечить секретность. Помню, когда у Башни Трех Воронов мы решили привести в движение часть скалы с гораздо меньшим весом, нам потребовались почти сорок Каменщиков, работающих несколько дней.

– Согласен с тобой. Но кто в Наккиге мог взять на себя такую сложную и опасную задачу, сохранив ее в тайне от других людей? И зачем нужно было скрывать работы? Ведь обрушение склона спасло наш город и уберегло народ от полного уничтожения.

Казалось, что каждое слово мастера затягивало узел в его кишках еще сильнее.

– Я полагаю, мой лорд, что дело держалось в секрете по одной простой причине. Оборона города не являлась единственной целью этого проекта. Для выполнения таких задач ответственная персона – или, скорее всего, персоны – должны были обладать соответствующей властью. Только так можно было осуществить проект и сохранить его в секрете от народа Наккиги.

Яарик кивнул: