Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Полночь

– Я помню. А еще я помню, что вы говорили о вашей красотке. Она столь чиста, что приходит к вам среди ночи, и столь невинна, что ищет вас в приемной маркграфа. Катарина Ариго могла научить многому. И научила… Манрик это успел оценить, или лазоревка предпочла моего дядюшку Фердинанда? Не желаете вызвать меня на дуэль, защитник девичьей чести?

– Вы – дама. Если девушку приметесь оскорблять вы, мне останется лишь жениться на ней. Простите, мне надо еще написать несколько писем.

– Пишите, но я этой ночи вам не забуду.

– Вы вольны меня возненавидеть, – вежливо согласился Савиньяк, разворачивая карту, – но я вряд ли от этого кого-нибудь полюблю. О том, что у меня нет сердца, мне уже говорили. Это уродство порой мне обходится в немалую сумму…

– Вы были правы, – светским тоном заметила Фрида, – Бергмарк в самом деле располагает к суевериям. И еще к тому, чтобы видеть в графе – короля, в пиве – вино, а в скуке – любовное увлечение. Я пришлю вам на свадьбу лучшего местного пива.

– Благодарю, сударыня. Теперь мне придется сообщить вам о грядущем событии заранее.

На пороге маркграфиня все же слегка задержалась. Правильно, потому что удержать ее Лионелю хотелось. Эта ночь стала бы светлее, не заговори женщина в жемчугах о том, чего не испытывала. Не считать же то, чего она искала, любовью! Впрочем, Фрида не только дочь Рудольфа, но и внучка Алисы, и троюродная племянница Гудрун. Дриксенские принцессы идут к цели напролом, это следовало учесть, новый Анри-Гийом Талигу не нужен…

Ли развернул-таки карту и отметил, куда мог добраться Реддинг, если решил прыгнуть выше головы, на что и была вся надежда. Что понимали в любви Алиса, Фрида, Марианна, Катарина?! Две последние об этом хотя бы не говорили, но баронесса любви все-таки хотела, потому и злилась. Чего искала Катарина, Лионель не представлял, но от желания близости головка у нее порой кружилась. Савиньяк это чувствовал дважды, но Ариго была слишком королева, чтобы признать свою слабость, свою истинную слабость. Вот показать себя в любви они с Росио умели.

Когда, «уступив» Сильвестру, капитан личной королевской охраны граф Савиньяк провел кардинала в зимний сад, он едва не забыл, что сделал это по сговору, и невольно залюбовался достойной Иссерциала сценой.

– Мне показалось, ты увлекся, – сказал он вечером Алве.

– А мне показалось, что увлекся ты, – парировал тот. – Или лишней четвертью часа мы обязаны нескромности Сильвестра?

Тот вечер они завершили еще более нескромно, но кузинам Фарнэби это понравилось, а запертому в летних лагерях Эмилю – нет…

Лионель потянулся и отправился к маркграфу. Вольфганг-Иоганн сперва удивился, потом довольно расхохотался и предложил выпить. Разделявшая одиночество сюзерена черноволосая дама улыбнулась, разлила вино, извинилась и вышла «сменить платье». Через четверть часа она вернулась с пухленькой блондинкой.

– Ко мне зашла моя подруга. – Черноволосая лукаво посмотрела на гостя. – У нее закончился алый шелк для вышивания… Я ее задержала. Я права?

– О да. – Платье вышивальщицы позволяло оценить высоту груди и нежность кожи. – Что вышивает ваша подруга?

– Леворукого, – захохотал маркграф, – клянусь торосами Агмарена, сегодня она вышивает Леворукого! И будет трудиться до утра.

– О, – прошептала подруга. – О… Я так люблю рукодельничать по ночам.

В покоях фаворитки маркграфа имелось несколько спален, и одна была выдержана в алых тонах. Когда в окне забрезжил рассвет, Савиньяк покинул спящую сном праведницы вышивальщицу, на груди которой уже проступили следы его ночного рвения. Впрочем, собственные плечи маршала тоже украшала обильная «вышивка».

Глава 4

Бергмарк. Агмштадт и окрестности

Талиг. Южный тракт

400 год К. С. 10-й день Летних Молний

1

Это была странная мысль – забраться в Старый парк и затащить туда Марианну, но Робер выучился сходить с ума не хуже прочих. Двое рука об руку проскользнули мимо клюющих носом стражников и побежали сквозь ночь к источнику. Эпинэ не представлял, что его подруга столь проворна и столь вынослива. Когда впереди блеснул поймавший ущербный месяц поток, Робер задыхался, а Марианна лишь слегка улыбалась. Иноходец не заметил, когда и где она сбросила туфли и куда делись гребни и шпильки. Волосы женщины лились вторым водопадом, и в них, бросая вызов луне, светлел цветок.

– Куда ты? – Эпинэ удержал возлюбленную у самой воды. – Утонешь.

– Я? – удивилась та, широко раскрывая бездонные глаза. – Никогда… А разве мы не будем купаться?

– В Драконьем источнике? – не поверил своим ушам Робер. – Но это же невозможно!

– Почему? Ведь он зовет. Послушай… Он ждет, он хочет тебя напоить, он тебя помнит, любит и не оставит. Он всегда пребудет с тобою дальним плеском, звездной росою, ароматом полночных лилий, водопада жемчужной пылью, дрожью трав над зеленым плёсом, лунным гребнем в ивовых косах. Будет долгой твоя дорога от порога и до порога, от озерной сини к небесной, от дождя к полуденным песням…

– Марианна! Лэйе Астрапэ, я что, уснул?