Серебряная клятва

– Не знаю. – Хельмо взбил себе подушку, устроился удобнее. – Но если Тсино жив, предпочту поверить. Бог уже вершил удивительные дела. Что для него одна жизнь? Да и кажется… кажется, в полусне и я что-то видел. Хотя не уверен, мне… – он запнулся, – мне было очень плохо.

Янгред кивнул, пробормотав лишь: «Понимаю…» Посмотрел на перстень Хельмо, точно такой же, как у царя, разве что с печаткой поменьше. Хельмо тоже на него взглянул, закусил губу, но снимать не стал, лишь накрыл ладонью.

– Он попытался меня спасти. И вроде спас.

– Но сначала утопил, – тихо напомнил Янгред. – И отравил. И…

– Я… – Хельмо поднял глаза. Янгред не решился отвести свои, плевать, пусть там читаются печаль и злость. – Я не знаю, Янгред. Но война показала мне, что правильнее судить по последнему решению. Когда кто-то уходит, но возвращается. Или нападает, но…

Оба замолчали: продолжать было не нужно, да и какой смысл спорить? Янгред смотрел на ясное небо за окном, опять вспоминал светлую воду в храме, а кроме нее – другое. Собственное безумие в чужом тереме. Он там тоже напринимал решений, одно другого лучше. Но верным оказалось последнее.

– Это решать только тебе, – сказал он. Хельмо улыбнулся.

– Я решу, как соберусь с силами, ну, хоть что-то, – пообещал он. Вздохнул. – Знаешь, я уже думал… все. Столько смертей было рядом, но эта нашла, и, может, пора, может, всем станет без меня и моей глупости как-то легче?

– Не говори так, – Янгред оборвал его, прежде чем сам это осознал. – Нет, Хельмо. Нет. Если твой… царь и образумился, то только благодаря тебе.

– Или Богу, – возразил Хельмо. – Скорее ему.

Опять они замолчали. Было ясно: всем существом Хельмо вернулся туда, в омут, в минуту, когда его предали еще раз. И чем бы это ни кончилось, незачем ему там задерживаться. Янгред задумался. Новая догадка озарила его резко, как солнечный луч, угодивший прямо в глаза. А что, если… И он, сделав самый хитрый вид, нарушил тишину:

– Может, и так. Но тогда я, кажется, знаю, почему ваш Бог помогает еще и нам. Ну, что раз за разом мы оказываемся в нужное время, в нужном месте.

Мысль была шальной, наудачу. Но Хельмо, кажется, стало интересно:

– Да? – Он оживился. – Так поведай мне эту тайну, о мудрый дикарь.

Да не было тут особых тайн. А вот если имеется зерно истины, то волосы у некоторых местных попов точно встанут дыбом. И у свергенхаймских тоже.

– Ваш Бог ведь спустился с неба? – начал Янгред. – Он странствует среди звезд?..

– Ну да. – Хельмо вытащил из-под ворота солнечный знак на шнурке. – Он любит звезды, северное сияние, радугу…

– Так не он ли наш Небесный Скиталец, Бог с той стороны? – торжествующе спросил Янгред. – И эта ваша помешанность на свете… Если так, то наши религии, как и наши народы, должны быть очень дружны! Видно, это судьба. Помню еще, ты мне рассказывал про то, как у тебя огонь на маяке цвет менял. А я – так просто обожаю звезды.

Неплохо сошлось ведь, даром что ересь. Хельмо помолчал задумчиво, а потом вдруг изобразил дурашливый полупоклон, от которого на лицо упали волосы.

– Да у тебя недюжинные способности к богословию! – Он отвел прядь и опять прилег. Было видно: ему полегчало. – Где ты их прятал?

На губах заиграла улыбка, но глаза остались серьезными. Он верил. Правда верил в эту пустую сказку. Пустую… В голове отдался собственный голос, слова из легенды, сказанные Иларваном: «Да святится Твое имя». Хийаро их определенно заслужил. И Янгред рассмеялся.

Они еще долго говорили – уже о делах. Если бы вчера Янгред мог предположить, как посоветует поступить с престолом, вряд ли бы себе поверил, но сейчас это казались единственно здравым. Хельмо внял без колебания. Удивительно, даже после всего он верил. Янгред не знал, можно ли вычерпать эту веру хоть чем-то. И надо ли?

– Если что-то пойдет не так… – тихо, успокаивая, скорее, себя, подвел разговору итог Янгред, – люди Пустоши теперь ближе, они выручат.

Но тут Хельмо как раз мыслил трезво и сурово:

– Кто приведет-то их, если не ты? Твою-то голову отрубят вместе с моей, если ты не передумал наниматься к нам в войско.

– А Лисенок?.. – Янгред, припомнив кое-что, подмигнул: – Он тут требует должность наместника. И я поговорю об этом с братьями, потому что так мы получим сразу двух наместников: Инельхалль ведь пойдет в довесок! Да и любишь ты его. Любишь, если вспомнить, как нахваливал в письме!

Хельмо насупился, начал отнекиваться, но потом засмеялся. Смеялся долго, светло и наконец опять поднял глаза:

– Ну, все-таки не так, как тебя.

Янгред усмехнулся. Он никуда деваться и не собирался, теперь – точно нет. Слишком страшно оставлять этих людей без присмотра.

Думая каждый о своем, они помолчали. Солнце за окном поднялось еще немного выше, и в комнате стало прохладнее, задул легкий ветер.

– Янгред, – снова позвал вдруг Хельмо. Тот поднял глаза.

– Съездим в Ольяну? – прозвучало так просто, но так внезапно, что он растерялся.

– Уже подвигов жаждешь? Опять?

– Другого, – покачал головой Хельмо. – Жаль мне Сиру, ведь она боится возвращаться домой без приданого. Что бы еще ее тут держало?