Читаем Серпухов (СИ) полностью

  - В молодости я занимался браконьерством в заповеднике, и зарабатывал черной археологией. Серпуховским ментам отстегивал, не трогали. Однажды у меня на Оке сеть по течению унесло, и я на лодке отправился искать. Плыву, смотрю по сторонам, и вижу, что на берегу лежит окровавленный мужик в камуфляже. Я пристал, бегом к нему. Он оказался без сознания. До Серпухова идти по реке было далеко, и я решил переправиться на противоположный берег, где стояла моя машина. Однако возле нее ждал Тульский ОМОН, там была его юрисдикция. Мужик к тому времени скончался, и в моей лодке оказался труп. Следователь нашел мою землянку с оружием Великой Отечественной, и оформил убийство по неосторожности ... - вспоминая, Костя огорченно вздыхает.





  - Да... история... - говорю я, и спрашиваю, - а ты так и не узнал, что за мужик умер у тебя на руках?





  - До сих пор веду свое расследование, в котором Евгений Иванович, кстати, очень помогал. Определенного не нашли ничего, однако Женя сумел придать некоторым фактам ход: он инкогнито посылал материалы к Маргарите Тихой, она же у нас журналистка. В результате мы взбудоражили настоящих преступников настолько, что недавно в полицию кто-то из них подбросил карабин тех лет, измазанный человеческой кровью. Я добиваюсь, чтобы материалы моего дела вновь подняли, и сделали современную ДНК-экспертизу. Посмотрим, может быть, что-нибудь удастся выяснить. На реабилитацию я не надеюсь, просто хочу выяснить правду!





  - Женя не мог пострадать из-за вашего расследования? Его соседи по квартире, Марчуки, всерьез уверены, что бывший мэр Павлов...





  - Нет, нет! - восклицает Костя, - едва я узнал о смерти Жени, я тоже так подумал. Но это не так!





  - Почему ты уверен? - спрашиваю я, внимательно глядя в глаза Косте.





  - Понимаешь, - Костя мнется, потом решается сказать, - у меня жена хирургом в городской больнице, она присутствовала на вскрытии, хотя не и положено. Причина, по которой скончался Женя, царствие ему небесное, отображена в медицинском заключении правильно.





  - А то, что на одежде брата были черные следы от колеса? - интересуюсь я.





  - Однако на теле нет ничего! Даже если найти машину, которая задела рукав куртки человека, упавшего перед ней на пешеходном переходе, вряд ли мы что-нибудь предъявим водителю. Нельзя умереть дважды! А Женя умер мгновенно, и в вертикальном положении. Об этом подробно написано в комплексной экспертизе. Другое дело, в последнее время мы оба сильно нервничали, что могло повлиять на исход его болезни. Женя ходил, весь издерганный.





  - А он, из-за чего нервничал?





  - Я думаю, у Жени причин для плохого настроения было несколько, и он не особенно о них распространялся. Я только одну знаю наверняка: этот магазин, в который мы, как ты понимаешь, всадили все деньги, городская администрация хочет снести.





  - Этот? Хороший магазинчик, и на своем месте! Кому он мешает? - изумленно спрашиваю я.





   Костя, не в силах далее продолжать разговор без "успокоительного", разливает "Лезгинку" по рюмкам. А в сквере, что возле нас, появляются рабочие, и начинают выдергивать из земли новые бордюры пешеходных дорожек. Костя смотрит на безобразие, вздыхает, и говорит мне:





  - А что ты так удивляешься? Обычное дело для российских городов! Не я один страдаю от произвола, вся страна! У нас это началось при замене выборного мера Павлова, против которого многие боролись из-за его взяточничества, на ставленника губернатора, в прошлом мелкого чиновника из Подольска. Он притащил с собой команду, ориентированную не на интересы Серпухова, а на финансовую группу при губернаторе. Они занялись "наведением порядка", а на самом деле начали "отжимать" у местных все, что удастся.





  - Так президент вроде бы запретил "кошмарить" бизнес! - удивляюсь я.





  - Он не всем запретил! - смеется Костя, - только тому, кому запретил! Старые поверяльщики ушли, появились новые. Например, каждую неделю требуют документы на магазин, начиная с момента регистрации, и по сей день. Говорят, что так положено. Годы идут, законы меняются, что-то не успеваешь переоформить, или не можешь, как в моем случае, когда по причине смерти учредителя, временно нет протокольного кворума. А для чиновников, это самая сладость. Обнаружив зацепку, вместо того, чтобы помочь привести бумаги в порядок, они яростно работают над твоим уничтожением. Знаешь, только в телевизионных передачах идут навстречу предпринимателям, и чиновники участливые! А по факту, в Московской области выдумали сложную систему, с помощью которой медленно, но верно, чиновники завладевают имуществом человека. Знаешь, у меня имеется на этот счет теория, но ее никто всерьез не воспринимает! Хочешь, тебе расскажу?





  - Хочу! - соглашаюсь я, вслед за Костей опять употребляя спиртное.





  - Так вот: бюрократы стали доминирующим классом на земле. Они полностью подчинили население планеты. Я имею в виду всех чиновников: гражданских, военных, а также любых функционеров, получающих зарплату от государства. Кроме того, бюрократы всех стран объединяются, используя придуманную ими идеологию и религию.





Перейти на страницу:

Похожие книги

Последнее отступление
Последнее отступление

Волны революции докатились до глухого сибирского села, взломали уклад «семейщины» — поселенцев-староверов, расшатали власть пастырей духовных. Но трудно врастает в жизнь новое. Уставщики и кулаки в селе, богатые буряты-скотоводы в улусе, меньшевики, эсеры, анархисты в городе плетут нити заговора, собирают враждебные Советам силы. Назревает гроза.Захар Кравцов, один из главных героев романа, сторонится «советчиков», линия жизни у него такая: «царей с трона пусть сковыривают политики, а мужик пусть землю пашет и не оглядывается, кто власть за себя забрал. Мужику все равно».Иначе думает его сын Артемка. Попав в самую гущу событий, он становится бойцом революции, закаленным в схватках с врагами. Революция временно отступает, гибнут многие ее храбрые и стойкие защитники. Но белогвардейцы не чувствуют себя победителями, ни штыком, ни плетью не утвердить им свою власть, когда люди поняли вкус свободы, когда даже такие, как Захар Кравцов, протягивают руки к оружию.

Исай Калистратович Калашников

Проза / Историческая проза / Роман, повесть / Роман