Серый ангел (СИ)

Мне сообщили, что вы приходили к Институту, и у вас там произошла какая-то неприятная история, — сказал Девилсон. Вы очень хорошо информированы. Вероятно, этим вы обязаны господину комиссару, — Борис кинул пробный шар. Впрочем Девилсон и не думал скрывать, что они с комиссаром на короткой ноге. Комиссар полиции господин Морару был весьма обеспокоен, что такой известный человек, как вы, подвергся нападению каких-то типов. Да еще возле учреждения, вверенного под мою опеку. А что вас привело к нему? Обыкновенное человеческое любопытство. Только и всего, — сказал Борис. — Вы знаете — вокруг Института ходят различные слухи. Например? — Девилсон изобразил на лице удивление. Например, что вы собрали в Институте психов со всего света и делаете из них зомби. Или что вы пытаетесь клонировать Гитлера, Мао и прочих монстров. И вы этому верите? — улыбнулся Девилсон. Я-то нет. Но народ у нас темный, то чего не знает — додумает, дофантазирует. Местное вино под южным солнцем очень развивает воображение. Жара, знаете ли. Но половина жителей Орбинска работает в Институте, — возразил Девилсон. Уборщиками, курьерами, в лучшем случае водителями, — сказал Борис. — Так что они не имеют понятия, что же происходит в ваших лабораториях и кабинетах. Что ж, тогда прошу в мой экипаж — Девилсон сделал приглашающий жест. — Предлагаю совершить ознакомительную экскурсию и себя в качестве экскурсовода.

Естественно, Борис не преминул воспользоваться предложением. Залезая в нездешний по своей роскоши лимузин, Борис обнаружил там еще одного человека: маленького, чопорного типа — в очках, с бабочкой и парнокопытной бородкой.

Познакомьтесь, — сказал Девилсон. — Это профессор Эренбург из Копенгагена, ваш бывший соотечественник. Мистер Эренбург — филолог, лингвист. Приехал сюда изучать язык местной молодежи. Как утверждает профессор, это язык будущего столетия. Матерщина — язык будущего? — изумился Борис. — Тогда изучайте меня. Я знаю матерные слова по крайней мере на тридцати языках. Язык будущего — это симбиоз различных языков, в том числе и арго. Но он может зародиться только на перекрестке культур, где-то в новом Вавилоне, — мягко грассируя, назидательно произнес Эренбург. И этот новый Вавилон — наш маленький Орбинск? Да, только в библейском Вавилоне единый язык человечества был разбит на множество других, а здесь мы станем свидетелями зарождения нового языка, на котором будет говорить весь мир. Из механического арго заводного апельсина возникнет единая новоречь. Берджессу такое и не снилось. Все филологи Европы, Азии и Нового Света вскоре ринутся сюда изучать язык будущего, да только я буду первым, — самодовольно сказал Эренбург. Ну, что ж, в добрый час, — примирительно сказал Борис. — Желаю вам удачи, тем паче, что вавилонская башня у вас уже имеется. Это вы о Институте? — спросил Девилсон, — Весьма лестно слышать. Вы практически попали в точку. Те научные исследования, которые мы проводим, в конце концов, приблизят нас к творцу. Это вы о Самом? Весьма самонадеянно, — хмыкнул Борис. Мистер Ласаль, скоро вы сами сможете убедиться, что мои слова не просто пустой звук.

Лимузин проехал за бетонный забор. Институт находился на огороженной территории, равной десяти квадратным километрам и пейзаж за забором значительно отличался от того, что был вокруг него. Отсутствия дождей и аномальная жара выжгли все леса и посадки в округе до бурого цвета, а вот на территории Института трава и деревья сочились зеленой свежестью. Капельный полив, решил Борис. Прямо как в Эмиратах.

Через пять минут они были на месте. Шофер обошел машину и открыл перед Борисом дверь. Девилсон продемонстрировал ему улыбку радушного хозяина.

— Добро пожаловать в страну чудес, господин Ласаль.

Масштаб и размах того, что называлось Институтом, поражали воображение. Сто пятьдесят этажей, запутанный лабиринт коридоров, стерильная чистота многочисленных лабораторий и еще кабинеты, кабинеты, кабинеты… Отдел биохимии, отдел биофизики, прикладной математики, психологии, отдел квантовой физики, нанотехнологий, биоэнергетики, геронтологии, отделы традиционной и нетрадиционной медицины. А также отделы социологии, экологии, военно-промышленный одел, отдел космических разработок, инженерный отдел и, наконец, отдел по изучению внеземных цивилизаций и паранормальных явлений. Надо сказать, что Девилсон великолепно справлялся с обязанностью гида. Казалось, он упивался всем этим великолепием. Он гордился Институтом так, как иной папаша гордится своим чадом- вундеркиндом. Девилсон говорил с таким воодушевлением, как будто вещал на огромную аудиторию. Борис даже немного проникся его речью.