Серый ангел (СИ)

Не желаете ли пива? — предложил он Борису. — У меня еще имеется отличное вино с карлештских виноградников. Десять лет выдержки. Не рано ли? — с сомнением спросил Борис. Да что вы! — с воодушевлением стал убеждать его полковник. — Это же чистый сок! Нектар!! Напиток богов!!! В небольших дозах это вообще лекарство. Ну, разве что в небольших дозах… — по-прежнему сомневаясь, произнес Борис.

Полковник открыл дверцу стола, откуда достал большой бутыль с вином. Очевидно, в столе находился холодильник, бутыль был запотевшим. Вино действительно оказалось превосходным, и, когда комиссар предложил Борису налить еще тот не отказался.

Как вам город? Столько изменений… Несомненно в лучшую сторону. Вы не находите? — спросил комиссар. Борис в ответ промычал что-то нечленораздельное. Комиссар принял это мычание за согласие и поэтому решил благодушно предаться воспоминаниям. Но и в тех временах были свои плюсы. Вы помните то время, когда вы еще не были знаменитым журналистом, я не был комиссаром, а мы были просто мальчишками, живущими на одной улице. Да-да, господин Ласаль, кто теперь знает, что известный журналист и комиссар полиции Серафим Морару, жили по соседству, играли в одни и те же игры, и даже порой дрались между собой. Вы…?Да-да, кто, теперь глядя на меня, вспомнит, что раньше Серафим Морару был просто Фимой и как все мальчишки играл в расшибалочку, стрелял из воздушки голубей и подглядывал за девчонками в общественной бане. Да, признаться, я вас не узнал, — сказал Борис. Немудрено, — снисходительно улыбнулся комиссар. — Кем был Фима, и кем теперь стал Серафим Морару. Помнится мне, я иногда побивал вас, за это вы меня дразнили гогошаром. А вы меня называли “Абрам — в рожу дам” — вспомнил Борис. — Почему-то все считали, что Ласаль — это обязательно еврейская фамилия. Был грех, — согласился комиссар, — но мы ведь, в сущности, были детьми. Много воды утекло с тех пор. Многих наших земляков разбросало по всему свету, а сами мы почти растворились в толпе иностранцев. К сожалению, вместе с переменами мы теряем свою национальную самобытность. Ну, в основном то все переменилось к лучшему. Вот вы, например — дослужились до комиссара. Это да. Для этого пришлось много работать. И вот результат: уровень преступности в городе упал до самой низкой отметки за всю историю города. Конечно, иногда еще бывают драки на почве пьянства, семейные ссоры. В прошлом году даже было два случая воровства, но оба они были совершены приезжими. А таких преступлений, как убийство или торговля наркотиками, у нас вообще не бывает. Кстати, о преступности: я поэтому к вам и зашел. Вчера на меня было совершенно нападение.

Взгляд комиссара стал более серьезным.

— Вас пытались ограбить?

— Не думаю. По-моему, меня пытались просто избить, — сказал Борис.

— Вы сможете опознать нападавших? — спросил комиссар.

— Вряд ли. Они были в масках, да и было уже довольно темно.

Ну, ничего, я думаю, мы найдем мерзавцев. У нас есть свои осведомители среди населения. В какой части города это произошло? Вообще-то это произошло за городом, возле Института, — сказал Борис.

С лица комиссара медленно сошло выражение благодушия.

— Прошу прощения, господин Ласаль, но ничем помочь я вам не могу. Это не моя юрисдикция.

— Но это же ваш округ? — спросил Борис.

Округ мой. Но Институт и прилегающая к нему площадь в радиусе одного километра находится под юрисдикцией ООН. За все, что происходит на этой территории, отвечает специальная служба безопасности. Вам лучше обратиться к ним. Других жалоб нет? — спросил комиссар. Нет, — ответил Борис. Тогда еще раз прошу меня простить, но у меня еще много дел, — сказал комиссар. — Рад буду с вами встретиться в менее официальной обстановке.

Это была вежливая просьба удалиться.

Тогда позвольте откланяться, — произнес Борис. — Был рад нашему вторичному знакомству. И спасибо за отличное вино.

Когда Борис взялся за ручку двери, комиссар его остановил.

Позвольте вам дать дружеский совет, господин Ласаль. В Институте у меня есть хороший знакомый. Американец. Лучше всего, если вы обратитесь по поводу этого инцидента к нему. Его зовут Девилсон. Джон Девилсон.

Глава третья

Дежурный внизу по-прежнему корпел над шахматной доской.