Серый Дол

После того, как он вкусил плоти оленя, Ханрис забылся глубоким сном. Сколько пробыл в нём - не знал, но когда проснулся, чувствовал себя просто великолепно. Ни одна рана больше не болела, все они остались лишь шрамами на теле, словно давно зажившими. Даже страшный укус, который должен был оставить Ханриса калекой на всю оставшуюся жизнь, зажил и более не беспокоил и не мешал подняться на ноги. Более того, Ханрис вдруг понял, что может вдохнуть полной грудью. Ему этого не удавалось уже давно, и любая попытка заканчивалась приступом кашля. Пропали и хрипы, которые сопровождали его дыхание. Смертельный недуг отступил. Исчез без следа, хотя сулил ему кончину уже в самом ближайшем будущем. Тело же налилось такой силой, какую Ханрис не ощущалась со времён своей молодости.

После того как схлынула эйфория от новых ощущений своего здоровья и крепости, в голову охотнику стали приходить разные вопросы, главным и самым болезненным среди которых был:

"Чем же я заплатил за такое чудесно исцеление?"

Все ответы, которые он смог придумать, заставляли сердце замирать от ужаса. Тогда-то Ханрис наконец и обратил внимание на то, что стал зрячим. Мрак рассеялся, и хоть мир не наполнился красками, а остался словно-бы чёрно-белым, будто погружённым в вечные сизые сумерки, всё же окружение он видел довольно чётко. А находился Ханрис в какой-то узкой пещере, где едва смог бы подняться в полный рост. Выход отсюда был лишь один, и из него тянуло множеством разных запахов, но в первую очередь охотника привлёк аромат воды. Прислушавшись, он различил и её звук: приятное тихое журчание. Тут же жажда дала о себе знать, и Ханрис, не желая больше задаваться сложными вопросами, отправился искать на них ответы.

Пещерка резко заворачивала через пять шагов. За поворотом потолок стал ещё ниже, и с каждым шагом всё более опускался на голову Ханриса, заставляя его вначале присесть, затем лечь и ползти, но совсем недолго. Скоро лаз вывел его в пещеру куда больших размеров. С её сводов, находящихся на высоте тринадцати-пятнадцати хвостов, свисали острые сталактиты, а их близнецы торчали из пола, превращая эту вытянутую пещеру в зубастую пасть гигантского каменного создания. И здесь он оказался не один. Сразу же заметив это, Ханрис застыл, высунув из своего лаза одну только голову и правую руку.

Семь омерзительного вида существ, с грубой серой кожей и клоками густых белых волос по всем телу, сидели тут и там, возле зубов-сталагмитов. Четверо спали, сгрудившись группками по две твари, и прижавшись друг к дружке как старые любовники. Ещё двое хрипели, рычали и дёргались на полу, молотя друг друга лапами, и вначале Ханрису показалось, что они дерутся, а затем он заметил, какие движения те производят телами и понял, что эти мерзкие твари совершают половой акт. От данного осознания Ханриса чуть не вывернуло наизнанку и он поспешил отвернуться. Последняя тварь в одиночестве сидела в углу и самозабвенно ковыряла когтями что-то белое. Присмотревшись, Ханрис понял, что это длинная кость, не человеческая, скорее оленья. И тварь ковыряла её острыми когтями, как ножом, пытаясь вырезать какую-то форму. Ему тут же вспомнилось ожерелье снятое с убитого в пещере монстра. У этого на шее и на запястьях весели похожие украшения, и ещё у нескольких тварей в пещере он заметил такие-же.

"Властитель всемогущий! Я прямо у них в логове!"

Ни одно из существо пока не обратило на него внимания, и Ханрис внимательно огляделся.

Из пещеры вело множество ходов, испещрявших каменные стены как пчелиные соты. Некоторые были таки-же узкие, как и лаз из которого он вылез, а иные даже ещё уже. Но были и большие коридоры, уводящие в неизвестность.

Пахло здесь гнилым мясом, запёкшейся кровью и звериным потом, но Ханрис отметил это с безразличием. Просто запахи - они больше не были ему отвратительные, лишь несли в себе некую информацию, из которой Ханрис без труда вычленил самую важную для себя - воду, а остальное сделал фоном.

Оказалось, что вода находилась прямо здесь, он стекала по дальней стене пещеры, собираясь в малюсенькое озерцо. К нему и стоило направиться в первую очередь, но как он мог пройти мимо всех этих тварей незамеченным?

Ханрис раздумывал над этим некоторое время, всё так же не шевелясь, а затем пришёл к неутешительному выводу:

"Они меня не тронут. Я теперь, в некоторой степени, один из них" - от этой мысли стало противно, и Ханрис тут же поправился: - "Они считают меня одним из своих".

Иного объяснения не находилось, и Ханрису пришлось принять, что его неожиданное исцеление связано с тем, что эти чудовища с ним сделали. Но что бы они там не сотворили, одной из таких тварей охотник становиться не собирался. Он выздоровел, раны затянулись, тело обрело силу а глаза теперь видели в кромешном мраке? Отлично, он использует всё это, чтобы выбраться отсюда. Сразу, как только напьется воды.