Сесиль. Амори. Фернанда

Но, к величайшему удивлению г-на де Монжиру, в ответ послышался вовсе не голос Фернанды:

— Прежде всего, это от вас, сударь, я хочу получить объяснение мотивов столь странного свидания.

— Как?! Это вы, сударыня? — воскликнул пэр Франции.

— Да, сударь, я, и, судя по всему, вы меня не ждали, не так ли? Я случайно обнаружила секрет этого тайного свидания и безуспешно пытаюсь объяснить себе его причины. Какие отношения могут связывать вас с госпожой Дюкудре, вернее, с Фернандой? Где вы ее видели? Откуда вы ее знаете? Отвечайте же, говорите, рассказывайте.

— Но, сударыня, — пробормотал граф, сразу загнанный таким образом в угол, — неужели вы серьезно хотите устроить мне сцену ревности?

— Вполне серьезно, сударь. Я доверчива, это правда, возможно, даже слишком доверчива, вот уже полтора месяца я верю во всякие небылицы о заседаниях, подготовительных совещаниях и комиссиях, которые вы мне рассказываете; но у всякого доверия есть свои пределы, и то, что я своими глазами вижу с самого утра, просветило меня.

— Во имя Неба, сударыня, что же вы все-таки увидели? — воскликнул испуганный граф.

— Я увидела, что госпожа Дюкудре молода, красива, элегантна и, как говорят, весьма кокетлива. Я увидела ваше беспокойство, когда разговор шел о ней, ваше удивление, когда она появилась, знаки, какие вы ей подавали.

— Я?

— Да, вы. Правда, она на них не отвечала. Но вы, тем не менее, назначили ей свидание, не станете же вы отрицать этого, поскольку вы здесь и поскольку, заметив меня, приняли за нее. Так вот, я пришла на это свидание вместо нее. Я предупредила события и жду от вас объяснения, я вправе его требовать, ибо, несмотря на все ваши измены, должно быть имевшие место, сама я ни разу не нарушила данной вам клятвы.

Этот поток упреков имел то преимущество для графа, что дал ему время приготовить ответ. Поэтому, когда г-жа де Бартель остановилась, чтобы перевести дух, он уже отчасти справился со своим волнением и нашел способ выпутаться из своего неловкого положения.

— Как, сударыня? — слегка пожав плечами, сказал он, сохраняя видимость величайшего хладнокровия. — Неужели вы не догадались?

— Нет, сударь, не догадалась, признаюсь, я довольно тупа и жду ваших объяснений…

— Вам известно, — сказал г-н де Монжиру, понизив голос, — что за женщину вы ввели в дом Мориса?

— Очаровательную женщину, сударь, безупречного вкуса, дочь маркиза де Мормана, подругу госпожи де Нёйи. Надеюсь, вы не можете пожаловаться, сударь, что ревность делает меня несправедливой по отношению к моей сопернице.

— Да, — продолжал граф, обрадованный в глубине души тем, что баронесса по достоинству оценила его любовницу. — При всем при том это весьма известная особа, пожалуй, даже слишком известная, и ни хороший тон, ни прекрасные манеры, ни происхождение тут не помогут.

— Ах, Боже мой, сударь! Разве не доводилось вам встречать в свете женщин, ведущих куда более скандальную жизнь, чем госпожа Дюкудре?

— Да, — согласился г-н де Монжиру, — но это все замужние женщины или вдовы.

— Ах, какое милое извинение вы нашли! Ну что ж, не исключено, что Фернанда встретит какого-нибудь молодого разорившегося повесу или влюбчивого старика, который пойдет на безумство и женится на ней, и тогда Фернанда станет такой же женщиной, как все остальные, скажу даже больше — лучше, чем остальные; тогда все бросятся угождать ей, и таланты ее — о них никто не знает, потому что она живет в своеобразном кругу людей, — станут украшением самых аристократических вечеров. Ах, сударь, не вздумайте это отрицать, есть тысяча тому примеров; да я первая, хотя, как мне кажется, и вела образцовую жизнь, первая ее приму.

Граф улыбнулся такому простодушию баронессы, но все-таки продолжал:

— Ну что ж, я буду непреклоннее вас, дорогая баронесса. Хотя абсолютно с вами согласен: Фернанда — прелестная женщина, очаровательное создание, и я вполне допускаю, что она может внушить такую страсть, которая заставит мужчину подняться выше всяких предрассудков, а женщине поможет занять достойное положение; но пока у Фернанды нет такого положения, именно я обязан дать ей понять, что она не должна задерживаться здесь далее, что ей не подобает пользоваться гостеприимством в этом доме, что она не может проводить ночь под одной крышей с Морисом и его женой.

— Ну что ж, дорогой граф, я рада сообщить вам, если вы пришли сюда только для этого, что ваше свидание было не нужно, так как, заподозрив нечто подобное, я попросила госпожу де Нёйи сказать слугам Фернанды, чтобы они возвращались в Париж, и так как госпожа де Нёйи должна была передать им это распоряжение от имени их хозяйки, госпожа Дюкудре останется здесь до завтрашнего вечера.

— Надеюсь, вы не сделали ничего подобного?

— Сделала, сударь, и очень этим довольна.

— Вы всегда будете такой безрассудной?