Сестры Спринг

Захотелось потрепать его в темноте за светлые рыжеватые волосы и напряженную челюсть. Как-то раз Эми обмолвилась, что Джон вечно ходит, сжав зубы. Типичное лицо для солдата и короля выпускного бала. Я прижалась губами к тыльной стороне его шеи.

– Мгм. – Раздался стон в темноте. Я снова поцеловала его и легонько куснула. – Мэг, не надо, я сплю.

Меня словно ударили по щеке, впрочем, следовало принимать во внимание тот факт, что он почти четыре года жил по навязанному ему распорядку. На рассвете – побудка, и сразу же на физзарядку. В Уэст-Пойнте никому не давали поблажек. Будущим офицерам приходилось еще тяжелее, чем рядовым. Джон Брук – элита. Значит, лучший из лучших. Пусть себе спит: он заслужил.

Я не собиралась сидеть здесь и дуться из-за того, что он не хочет со мной просыпаться, хотя мы были в разлуке несколько месяцев. Надо поставить себя на его место, ведь он очень устал. Минут десять я смотрела в потолок, а потом вылезла из комфортной постели и направилась в ванную.

Щелкнула выключателем, и помещение залило слепящим светом. Защипало глаза. Я провела по выключателю рукой, и на этот раз загорелась тусклая подсветка на потолке. Я пригасила лампы до минимума и увидела себя в зеркале. Щеки казались красными даже в полумраке. Меня это жутко бесило. Сколько бы я ни замазывала свою розовую кожу зеленой основой под макияж, она все равно пылала как мак. Мы с Эми унаследовали это от мамы.

Я пустила холодной воды в мраморную раковину и посыпала темные корни волос сухим шампунем, поворошила волосы, втирая в них белую пудру. Почистила зубы, надеясь, что Джон проснется, пока я еще не одета. Но он не проснулся, и двадцать минут спустя я сидела в кафешке «Дю Монд» в легком ситцевом платьице с заткнутой за вырез салфеткой и со смаком впивалась зубами в пончик. В полном одиночестве. Сахарная пудра сыпалась на колени, упрямо прокладывая путь к моему темно-синему платью. Все равно. Пончики были необыкновенно вкусны.

Я сделала большой глоток кофе, чтобы моя трапеза хоть как-то напомнила завтрак, и меньше чем за пять минут умяла тарелку пончиков. Кофе в «Дю Монд» оказался отменным. Они подавали всего две разновидности, и это лишь придавало напитку шика. Не то что в «Старбаксе», где я брала себе латте обжигающий с двойным льдом. В «Дю Монд» предлагалось на выбор лишь два варианта: черный и с молоком. Я взяла кофе, наполовину разбавленный горячим молоком.

Тикали часики, и стоило больших усилий притворяться, будто меня не волнует, что Джон и не подумал проснуться, поступившись подобной малостью. Как мне быть? Попробовать снова его разбудить? Я была в нерешительности и, чтобы прогнать от себя беспокойные мысли, сделала еще глоточек. В кафе было полно посетителей: какая-то группа китайских туристов, все чистенькие и выглаженные. Они ели французские пончики с двух тарелок. Какая-то девочка-китаянка с ослепительной улыбкой показала на голубя, который клевал крошки с тарелки в паре футов от нас. Поблизости собиралась уходить семья афроамериканцев в одинаковых футболках с надписью «Семейное воссоединение Мериуэзер». Среди них я заметила девушку с прекрасными натуральными волосами, примерно моего возраста. Она тронула официантку за плечо и дала ей приличные чаевые. За столиком в глубине зала смеялась шумная толпа подростков разных цветов кожи. Какой-то белый завтракал с маленькой девочкой лет пяти, и с ними сидела женщина, взрослая копия белокурой малышки.

Новый Орлеан представлял собой целый котел самых разных людей, и мне это нравилось. На военных базах тоже такое случалось, но зато в плане эстетики они сильно отставали. Муниципальные здания в основном строились из коричневого и бежевого кирпича, а в Новом Орлеане – смешение стилей, креольские и американские дома радуют глаз разнообразием цвета и мелкой проработкой деталей. Здесь пахло кофе, сахаром и сигаретным дымом, и все залито солнцем. Здесь ходили люди самых разных оттенков кожи, и все это я могла наблюдать, сидя за небольшим железным столиком перед кафе «Дю Монд». День был в самом разгаре, и, несмотря на толпу посетителей, множество столиков пустовало.

– Ты наелась, милая?

Я подняла взгляд и улыбнулась в ответ пожилому официанту. Нехватка переднего зуба с лихвой компенсировалась обаянием. Может, так казалось из-за седых волос и сухенького морщинистого лица. Я бы сказала, что он давным-давно толком не высыпался – дней этак, скажем, четыреста.

– Да. – Я пододвинула ему свою тарелку.

Он цыкнул.

– Не жалко выбрасывать столько сахара?

Белая форма, бумажная кепка на голове – традиционный наряд официантов в «Дю Монд». Поскольку кафе работало круглые сутки, было неясно, закончил он смену или только что заступил.

Взгляд упал на тарелку, которую он собирался забрать, и горку белой пудры на бумаге. Похоже на кокаин, только не настолько губительно. Он сложил вощеную бумажку наподобие «тако» и стряхнул весь сахар на середину. По цвету пудра напоминала его волосы.