Сестры Спринг

Пока мы с Шайей шли к отелю, я дважды звонила Джону в «Ритц». Оба раза он не ответил, и я не знала, что делать: не вваливаться же в номер к спящему Джону вместе с Шайей. В ожидании, пока Джон пробудится, мы решили посидеть в клубном зале отеля, и я каким-то образом умудрилась переесть. В клубном зале имелось три комнаты. В одной из них стоял огромный банкетный стол с широчайшим набором самых причудливых блюд к обеду. Разное мясо, канапе из сыров, о которых я даже не слышала. Причудливо нарезанные фрукты и виноградины на шпажках.

В двух других залах гостям предлагалось с комфортом расположиться: там стояли диваны и кресла с откидными спинками. Внутри этих комнат время словно остановилось на месте. Не знаю, какими годами датировалась обстановка, но декор явно соответствовал тем временам, когда люди были помешаны на цветочных принтах. Мы с Шайей приметили в углу уютный столик на четыре персоны, рядом с которым висел плоский телевизор с экраном дюймов пятидесяти.

Повозив по тарелке галетой, Шайа подцепил немного хумуса. На память пришли наивные слова Эми, и я улыбнулась. Сестренка как-то сказала, что хумус – это еда богачей, тогда Джо велела ей заткнуться и хоть раз в жизни для разнообразия что-то погуглить.

– Надолго вы здесь? Приятное местечко, да? – Шайа сунул галету в рот, не разламывая, и принялся бесшумно ее пережевывать – не зря же ему прививали хорошие манеры. Когда мне было двенадцать, я прошла курс этикета, который проводили в нашем военном городке, но это – сущий пустяк по сравнению с тем, когда человека с младых ногтей воспитывают в благородных традициях.

– Пробудем еще одну ночь, – ответила я, ощутив жжение глубоко в горле. Я протянула руку к бокалу с водой и ответила на второй его вопрос: – Да, наверное. Ты только взгляни на всю эту роскошь! – Я обвела взглядом комнату, и Шайа последовал моему примеру.

– Любишь ты мишуру.

Я с вызовом уставилась на него.

– В каком это смысле? – Мне едва удавалось скрыть раздражение за притворной улыбкой.

Он пожал плечами.

Я осмотрелась в комнате и заметила служащего отеля, который застилал начисто вытертый столик белоснежной, отглаженной и до хруста накрахмаленной скатертью.

– Просто сказал, что пришло в голову. А разве нет? – Это прозвучало как вызов. Шайа мельком взглянул на мое платье. Он, видно, заметил сахарную пудру, которой я обсыпалась, когда ела пончики.

– Знаешь, некоторые мечтают учиться, а не отцовский трастовый фонд разбазаривать.

Шайа выпучил глаза и ударился коленкой об стол. Только тогда я поняла, что ляпнула лишнее.

Неужели мы опять скандалим?

Я, конечно, сама виновата, но это был единственный способ хоть как-то общаться. У меня вырвалось нечто личное, касающееся только его, хотя и слишком жестокое, чтоб сойти за простое подтрунивание. Когда ты подтруниваешь над человеком, это не кончается ссорой. Максимум – вы просто заставите друг друга ответить за свои слова. Я никогда не питала к Шайе враждебности, как бы ни отзывалась о нем в присутствии сестер.

– Разбазаривать?! Ты даже не представляешь, о чем говоришь. Ну и ладно, Мэг, стой на своем пьедестале, обозревай людей свысока, как ты привыкла. Мне сегодня звонила подруга из Камбоджи, рассказала, как вызволила из публичного дома двух девочек. Ей понадобился на это месяц и все деньги, которые мы ей собрали. Одной из них было двенадцать, как Эми, и она уже три года находилась в сексуальном рабстве.

У меня вдруг скрутило живот.

Он продолжал:

– А ты что сделала? Кроме того, что раскрашивала моей маме лицо и гуляла с ее собачонками?

Я сидела, ошарашенная, вновь и вновь прокручивая в мозгу то, что он мне сказал. На столике затренькал мой телефон.

Кое-как обретя дар речи, я проговорила:

– Я возьму. – И тут же прикусила язычок.

На телефоне высветилось «Джон», и я провела по экрану, чтобы ответить на вызов. Джон доложил мне, что недавно проснулся, а когда я упомянула про Шайю, ответил, что сбегает в тренажерный зал, примет душ и присоединится к нам.

Я дала отбой, и Шайа беззлобно засмеялся.

– В тренажерный зал? Этот парень никак не может расслабиться.

– Он привык к распорядку, – ответила я с некоторой досадой. Я была уверена, что Джон пригласит меня в номер, пока будет принимать душ, или предложит вместе сходить позаниматься.

– Ну да.

Шайа поднял взгляд на телеэкран и закатил глаза, отреагировав на какой-то сюжет.

– Не страна, а черт-те что…

– На заводи эту шарманку, не хочу говорить о политике. Я бы выпила кофе, – проговорила я с недовольной гримасой. Что Шайа, что Джо: как разговорятся – не остановишь. Я, конечно, восхищалась этим их качеством, хотя и не горела всем тем, чем горели они. Впрочем, сегодняшний разговор стал исключением. Из головы не выходила двенадцатилетняя камбоджийская девочка. Кажется, Джо что-то писала об этом…

– Без проблем. Ну а как у тебя дела? Ты уже записалась на курс макияжа, куда так стремилась попасть?

Мне вдруг захотелось нажать на перемотку. Я покачала головой и отпила воды.

– Пока нет.

– Почему? Время идет. Когда он, в мае?

Я поразилась тому, что он помнил об этом.