Севастополист

Со светом в комнате творилось нечто странное. Он был перетекающим – медленно гас в одном углу и неожиданно возникал в другом. Это было то тревожно, то успокаивающе, хотя казалось – происходил один и тот же эффект. Я не мог увидеть всю комнату целиком, только отдельными фрагментами: уголок кровати, пятно на потолке, одна из стен, кусок картины… При этом источник света был совершенно невидим: световые пятна появлялись в буквальном смысле из ниоткуда и так же затихали, не оставляя после себя ничего.

Я видел странные рисунки на стенах, полу, потолке. Они состояли из мельтешащих волнистых линий, разнообразных фигур – объемных и плоских, хаотично начертанных букв. Во всем этом вряд ли стоило искать смысл – гораздо сильнее хотелось узнать, что за пределами комнаты.

Здесь все оказалось совсем не так, как на нижнем уровне. Прежде всего поражала тишина. Даже в коридорах спального села – в точности такого же, как ниже – не было слышно ни звука, ни скрипа. Ни навстречу, ни позади меня не шли люди; стены сияли идеальной, стерильной белизной, хотя их контуры-углы были видны отчетливо, не то что в некоторых зазеркальных залах. Когда же выбрался из коридора – вместо проемов здесь были ширмы из белой ткани, и нужно было поднырнуть под ткань, слегка приподняв ее, – я ощутил себя буквально в царстве тишины. Огромное пространство раскинулось во все стороны, никак не разделенное – ни на проспекты, ни на за залы, ни как-либо еще.

Я сразу вспомнил пустырь у Башни, ведь нигде так не ощущалось полное отсутствие: даже воздух там застывал и кусты стояли недвижно. Над этим местом ничто не было властно, в нем не существовало ничего. Так же и здесь – только не было даже кустов: пол состоял из кусков неизвестных мне грубых материалов, обрывков тряпок, а вместо неба где-то в немыслимой высоте виднелся потолок – он выглядел сплошным грязным пятном, нависшим над неведомым мне миром этого уровня, но рассмотреть его, познать, какой он, было невозможно.

Здесь не оказалось этажей. Над полом, на высоте севастопольской двухэтажки, висели деревянные и металлические каркасы. Конструкция, которую они образовывали, удивительно походила на строение клеток человеческого тела, каким нам его показывали в ласпях и артеках. Они держались на массивных трубах, пролегавших над всей территорией уровня, а над ними возвышалась бесконечная пустота. Об эффективном использовании пространства, похоже, говорить не приходилось. Я лишь изумился: если такие гигантские площади оказались не востребованы теми, кто здесь жил, почему их было не приспособить под другие цели – не отдать, например, следующему уровню, снизив границу между ними? Но, присмотревшись, я увидел в вышине, не над тем местом, где находился сам, а гораздо дальше, мутное серое пятно. Мне даже казалось, что оно медленно движется, но я не был в этом уверен. Ведь даже не мог понять, что же именно видел: тень, облако или машину вроде той, что доставляла меня к Хрусталке? Хотя для машины это пятно было слишком крупным.

Кажущаяся расточительность здешних резидентов поражала меня – новый уровень не был обжит не только в высоту, но и на поверхности: здесь виднелись лишь странные деревянные конструкции, расставленные хаотично и довольно далеко друг от друга. Чтобы рассмотреть, до них нужно было еще дойти; а пока я чувствовал себя маленьким человеком, на которого давила со всех сторон пустота, – и это ощущение было неуютным. Возможно, им просто нечего показывать? Чем они здесь занимались? Увлеченный этими вопросами, я даже не сразу понял, что все они – второстепенны. Главным было другое: кто вообще эти резиденты? Где они?

Я шагал по этой пустоте, и на моем пути не встретилось ни одного человека. Зато удалось разглядеть то, что не видел издалека, – фигурки из дерева, пластика и твердой бумаги. Они были невысокими и доставали мне до пояса, а то и до колена, и сливались с общим белым фоном уровня, потому и обращали на себя внимание только вблизи. Я бы не сказал, что это было нечто интересное, в основном фигурки повторялись: они выглядели как шары, полые изнутри, либо бутылки, либо низкие деревья с парой-тройкой таких же белых безжизненных листьев, либо нечто вовсе невообразимое – торчащие прямо из пола бессмысленные загогулины. Все это не вызвало во мне никаких эмоций, кроме недоумения, и я ускорил шаг.

Пройдя еще немного, я стал замечать другие фигурки – на сей раз из мягкого материала легких, воздушных цветов: светло-зеленого, бежевого, розового. Они изображали котов с большими глазами, хвостами и усами – при том, что я ни разу не встретил в Башне ни одной живой кошки, такое внимание к ним здешних обитателей меня слегка удивило. А оторвав взгляд от очередной усатой морды, я едва не испугался: вокруг меня стояли большие бесформенные мешки размером с человека. Их назначения я не понял, но что меня больше всего поразило – яркие, бросающиеся в глаза цвета этих мешков. Как бы далеко ни находился, я был просто обязан разглядеть их в этой белой безмолвной пустоши. Почему же я их не заметил?