Северная Ведьма

Сальвия обхватила себя за плечи и запрокинула голову вверх, словно в несказанной муке, губы её шевелились, шепча то ли ругательства, то ли какие-то заклятия; сила полнила её, пробегала по лицу и коже огнистыми сполохами, но не вспыхивала, не превращалась в погребальный костёр. Она преображалась сама и преображала чародейку. Сальвия застыла, как огненное изваяние в потоке бьющей вверх силы.

Как это могло быть? Как она взяла такой мощный поток под контроль, что помогло? И, главное, почему?.. Витар мог только теряться в догадках.

Однако Ведьма ждать не хотела; жуткая, окровавленная, она что-то прорычала, рванулась, резко выбрасывая вперёд растопыренную ладонь, – Сальвия лишь покачнулась, поток силы по-прежнему вливался в неё, словно бурный ручей в запруду. Тогда Ведьма нанесла удар по источнику силы – сплавившиеся кристаллы разлетелись фейерверком розоватых искр.

Но и это не сработало. Поток силы угас, но сама Сальвия ещё миг продолжала сиять. Потом она встряхнулась, засмеялась и исчезла – Витар успел уловить лишь тающий след портала.

– Aighrotaar Gkhaari! – Ведьма одним жестом заставила все амулеты и остатки кристаллов собраться в середине покоя, воздела руки. Амулеты вспыхнули, отдавая остатки магии, рассыпались пеплом, и сила потекла сквозь саму Ведьму – кажется, она тянула её отовсюду, откуда только могла. Из амулетов в кладовых, из конструктов, собранных в холле, из заклятий, поддерживавших тонкие башни и ажурные крытые переходы в замке, из его фундамента и самих камней… Тянула бы и из Витара, но он предусмотрительно закрылся – это он ещё мог.

Твердыня застонала, пол заходил ходуном. Трескались мощные стены, с грохотом расшатывались и рушились балки; покой быстро наполнился пылью, и на пылинках вспыхивали искры от собравшейся здесь силы.

«Пора», – подумал Витар, глядя на объятую багровым свечением фигуру.

Маги рода Лаэда владели небольшой фамильной ценностью – заклятием экстренного возвращения, которое в случае опасности для жизни переносит домой из любой точки Упорядоченного. Очень древнее построение, небольшое и несложное – но действенное лишь в исключительных случаях. По семейной легенде, его принёс из своего мира основатель рода, Оттар Лаэда, – а из какого именно мира, предания умалчивали, не помнил этого даже сам мессир Архимаг. Сейчас было самое время воспользоваться им – но Витар отчего-то медлил, словно его тянуло досмотреть драму Северной Ведьмы до конца.

А она взмахнула рукой, и передняя стена покоя обрушилась, увлекая за собой тело Нисы; рухнул и весь фасад Твердыни – и перед глазами изумлённого мага открылась подёрнутая сумерками равнина, которую совсем недавно они с Сальвией и Рико разглядывали с высоты замковой башни. Картина поистине ужасающая.

Сила, пылающая белым огнём, ринулась в предуготовленные ей фигуры, как расплавленный металл в литейные формы; одно за другим на темнеющей земле вспыхивали гигантские начертания: углы, дуги, звёзды, руны. Линии пересекались, и пересечения сияли золотым, синим, багряным; вокруг Твердыни, точнее, её руин, от магии сделалось светло как днём, и в этом свете, словно очумелые мотыльки, метались внизу фигурки людей и троллей.

Где-то сейчас Рико, успел ли выскочить?..

Свет бежал и бежал по линиям, и вскоре вся равнина, до самых отрогов Пасти Дракона, обратилась в одну невероятно сложную магическую фигуру. Витар едва успевал запоминать, как и что начерчено – наверняка мессиру это будет небезлюбопытно.

– Aighrotaar!.. – выкрикнула Ведьма – или нет, та тёмная сущность, которая это всё и устроила.

Линии разгорались ярче, ярче, с грохотом сотряслась земля – но и только. Ведьма прорычала что-то невнятное и снова выкрикнула заклятие; всё это построение, выходит, приходило в движение от одного лишь слова. Очень старая практика, почти уже забытая…

Однако и во второй раз магия лишь наполнила фигуры, но дальше дело не пошло. Вероятно, силы всё ж таки не хватило, не зря старались они с Сальвией, не зря чародейка оттянула на себя значительную часть магии!.. Витар скорчился за обломком рухнувшей стены ни жив ни мёртв – а громадные фигуры тем временем начали тускнеть, тьма опускалась на равнину. Ведьма в отчаянии закричала, но в этом крике не было ничего человеческого.

И вдруг…

Судорога пробежала по земле; гром прокатился по равнине от края до края – глухой, глубинный, и ему отозвался Рог, исторгнув в небеса клубы чёрно-оранжевого огня. Фигуры, не угасшие, впрочем, до конца, вновь начали неровно светиться, и вдруг одна из линий вспыхнула ярче. Она разгоралась, наливалась ярким, чистым золотом, и Витар не сразу понял, что это – щель, что перед ним въяве раскрывается пылающее нутро Араллора.

Случилось то, о чём предупреждала Сальвия, – Ведьма вскрыла мир, словно орех, и оттуда огненным потоком полилась неоформленная, густая, горючая магия.