Сезон Перелётья

Джеон не обращал внимания на болтовню призрака. В задумчивости он преодолел весь путь до кабинета и вернулся в спальню с тремя парами чёрных очков. Рой Салиан, с головой закутанный в разноцветное покрывало и похожий на праздничный куль для сластей, сидел на кровати и шмыгал носом. Впору было подумать, что он простыл, но по красноте его глаз и припухлости лица колдун догадался: у этого шмыганья иное происхождение.

– Чего ревел?

– Ничего, – буркнул Рой, утирая щёки.

– От ничего слёз не бывает, – возразил Джеон, с кряхтением опускаясь в кресло. – Люди плачут, чтобы избавиться или от внешнего мусора, или от внутреннего. Ну, или в них цветёт сентиментальность. Она любит сладкую почву, вот и приходится выводить лишнюю соль через рыдания. А теперь признавайся, тебе грязь в глаза попала или ты оплакиваешь вон ту дохлую муху?

– Просто сегодня последний день был, – всхлипнул Рой и замолчал с таким видом, словно Джеону полагалось знать, какой именно сегодня день.

Колдун попробовал прикинуть в уме календарь, но праздников он давно не справлял и датами не интересовался. Порой он даже забывал, какое время года стоит за куполом. В Гёльфене из-за нехватки крови постоянно царила осень.

– Последний день чего?

– Да перед тем, как доктор уедет, – выдавил Рой. – У меня мамка хворает, поэтому я собираю медовиков для него и на бальзам их меняю, а сегодня доктор Эмрод ставни заколотил… Вот и всё…

– Что всё? – уточнил Джеон.

– Да всё, – отозвался мальчик, высморкавшись в рукав. – Он завтра после обеда в город уедет на всю зиму, а у нас других докторов нету. Я ему сказал, что полную банку жуков принесу до полудня. Половину хотел сегодня набрать, перед закатом, остальное завтра с утра, а тут эта гроза дурацкая… Я заблудился и вообще ничего не набрал…

– А ты не можешь менять своих жуков в городе? Там наверняка полно докторов.

– Не могу. Скоро снег упадёт, а по снегу и на санях не всегда проедешь. Мы бы тоже в город перебрались, но мамка дорогу может не вытерпеть. Она совсем плохая. Отец пьёт с горя, от него толку вообще не дождёшься. А зима будет голодная. Урожай собрали такой, что курам на смех. Поэтому все из деревни уезжают. Говорят, в городе зимовать легче.

Джеона подмывало спросить: «Да что за никудышные волшебники в Альвейкоре? Это же их прямая обязанность – следить за погодой, бороться с вредителями и оживлять мёртвые посевы. У них что, даже снег сдержать сил не хватает? Раньше сугробы можно было встретить только в городках для зимних развлечений».

Соблазн вытрясти из Роя всю подноготную врагов был велик, но Джеон сдержался.

«А вдруг мальчишка поймёт, что я не лесничий, – подумал он. – Егеря постоянно ходят в Альвейкор, чтобы продать пушнину и запастись продуктами. Они в курсе местных новостей, а я нет».

– Слушай, ну, не реви. Просто заплатишь доктору денег, да и всё, или он только за жуков тебе лекарство делает?

Рой невесело усмехнулся.

– Шутите, что ли, дедусь? Откуда у нас деньги? Я медовиков собираю потому, что платить нечем. В этом году едовой налог в три раза подняли, сами ж знаете. Всё армии, да армии, а где мы толк видали от этой армии? У мельницы даже в разгар помола очередь не собралась. Все амбары пустые стоят. Если весна затяжная будет, с голоду помрём, наверное.

Джеон открыл рот и закрыл, не сумев подобрать ответ. Ему никогда не приходило в голову, что кто-то может страдать от нехватки денег. Другое дело – голод. В последнее время Гёльфен производил до того отвратительную еду, что колдун запасался сухарями на всякий случай. А вот деньги у него были всегда. Причём, на роли мусора. Даже в этой комнате с закопчённым потолком и засаленными стенами находилась уйма дорогих вещиц. На каминной полке жила семья бриллиантовых слоников, ручки шкафов были сделаны из цельных топазов, а камин из редкого голубого гранита. Всё это скрывалось под толстым слоем грязи, и Рой не обращал на драгоценности внимания, а между тем, даже подушка, на которой он сидел, стоила целое состояние.

Джеон задумался над этим, и на него вдруг снизошло озарение. Он с жаром хлопнул себя по колену, и его сморщенное как проросшая картофелина лицо засияло:

– Это всё можно очень легко поправить!

– Как? – удивился Рой. – Вы доктор?

Колдун с кряхтением поднялся из кресла, доковылял до комода, выдвинул верхний ящик и наскрёб с его дна целую горсть монет. Они валялись во всех тумбочках и шкатулках, мешая Джеону доставать что-нибудь мелкое вроде пуговиц.

– Вот, держи, – заявил он, сунув Рою пять увесистых кругляшей.

Мальчик оторопел, взглянув на них.

– Это чего такое?

– А ты не видишь? Золотые арумы.

– Брешете! Не золотые! Крашеные!

– На зуб попробуй, – обиделся Джеон.

Рой осторожно прикусил монету.

– Продавилась! – сообщил он с придыханием, в котором смешались остатки недавних всхлипов и восторг открытия. – Настоящая!