Сфера

— После этого — ох — несчастного случая я пришла сюда просмотреть свои записи, кое-что уточнить. И я проверила этих креветок. Помнишь, я говорила тебе, что у них нет никакого желудка? Но он был у них. Я плохо проанатомировала их, рассекала не в тех проекциях и пропустила все центральные структуры. Но они там, где им и надлежит быть, креветки нормальные. А спрут? Обнаружилось, что один из препарированных мною спрутов был слегка аномальным. У него были немного атрофированы жабры, но все же они были. Остальные спруты были вполне нормальными. Те же, что и всегда. Я непростительно ошиблась, и это меня действительно беспокоит.

— И поэтому ты приняла валиум?

Она кивнула:

— Терпеть не могу неряшливости.

— Никто не осуждает тебя.

— Если Гарри и Тед просмотрят мою работу и увидят, что я допустила эти дурацкие ошибки…

— Что такого ужасного в ошибке?

— Прямо слышу их: так похоже на женщину, лишенную тщательности, слишком жаждущую сделать открытие, желающую доказать свою правоту, слишком поспешную в выводах… Так похоже на женщину.

— Никто тебя не осуждает, Бет.

— Я сама.

— Но больше никто, — сказал Норман. — Я думаю, ты должны сделать перерыв.

Она разглядывала лабораторные стеллажи. Наконец она сказала:

— Я не могу.

Что-то в том, как она произнесла это, тронуло его.

— Я понимаю, — произнес он. — Знаешь, когда я был ребенком, я раз пошел на пляж с моим младшим братом Тимом. Он давно умер, а тогда ему было шесть лет. Он еще не умел плавать. Мать приказала мне присматривать за ним получше, но когда я пришел туда, все мои друзья уже были на пляже, купаясь в прибое. Мне не хотелось заниматься с младшим братом, но отвязаться от него было нелегко, потому что мне непременно хотелось покачаться на большой волне, а он стоял слишком близко на берегу. Как бы там ни было, где-то в полдень он выскочил с дикими криками из воды, весь в крови, совершенно с дикими криками. Оказалось, что его обожгла какая-то медуза. Она напала на него, прижавшись к его боку. Потом он лежал, сжавшись, на берегу. Одна из мамаш схватила Тимми и помчалась в больницу, потому что я не мог даже выйти из воды. Я не знал, куда они направились, я попал в эту больницу позже. Мама была уже там. Тим был в шоке; думаю, что для такого маленького тельца доза яда была слишком велика. Никто не проклинал меня. Ведь даже если бы я сидел рядом на берегу, наблюдая за ним как ястреб за цыпленком, это бы ничего не изменило, его все равно ужалило бы. Но я не сидел рядом, и я проклинал себя долгие годы, долгое время после того, как он поправился. Всякий раз, когда я видел эти шрамы у него на боку, я чувствовал страшную вину. Но это пройдет. Ты не можешь быть в ответе за все, что происходит в мире. Просто не можешь.

Стало тихо. Где-то в модуле он услышал ритмическое постукивание, что-то вроде наносимых извне ударов. И обычный гул вентиляторов.

Бет вгляделась в него:

— Тебе, наверное, тяжело было видеть смерть Эдмундс.

— Смешно, — сказал Норман. — Я не находил никакой связи, вот до этого момента.

— Забудь об этом. Хочешь валиума?

Он улыбнулся: — Нет.

— Такое впечатление, что ты сейчас заплачешь.

— Нет, все нормально. — Он встал, потянулся, потом прошел в медицинский отсек и закрыл аптечку.

— А что ты скажешь о тех посланиях, которые мы получили?

— Убей меня, — пожал плечами Норман. Он вернулся и снова сел. — На самом деле у меня есть одна 172

безумная мысль. Ты не думаешь, что эти послания могут идти от этих животных, с которыми мы имеем дело?

— Почему?

— Да я и сам не думал об этом, пока мы не стали получать спиралевидные послания. Гарри сказал, что это нечто — знаменитое «это», — полагает, что мы думаем спиралями. Но это значит, что «это» само мыслит спиралями и поэтому предполагает, что и мы тоже. Сфера ведь круглая, не так ли? И мы наблюдаем всех этих животных с их лучевой симметрией: медузы, спруты…

— Идея ничего, — согласилась Бет, — за исключением того, что спруты не имеют лучевой симметрии. Октопии — те да. Да, как и у октопий, у спрута круговое расположение щупальцев, но симметрия у них двусторонняя, они, как и мы, имеют правую и левую стороны. Да к тому же еще есть креветки.

— Ах да, креветки. — Норман совершенно забыл о них.

— Я не вижу связи между сферой и животными, — сказала Бет.

Они снова услышали глухие удары, наносимые ритмически. Сидя в кресле, Норман ощущал эти удары как слабые толчки.

— Да что же это?

— Не знаю, но похоже, что они все же идут снаружи.

Он вгляделся в иллюминатор, но тут щелкнул динамик и голос Барнса произнес: «Внимание, слушайте все, все ' на связь. Все на связь. Д-р Адамс прочитал шифр».