Шаг в палеолит

Вот куда Батор вляпался. Когда он в прошлом году озвучил Старшим женщинам своё желание взять за себя Маленькую Ласку, они тут же выкатили предложение войти в их племя. Но Батор серьёзно настроился остаться рядом со своими спасителем и учителем. Пошёл торг. Договориться никак не получалось. Маленькая Ласка вся в слезах – запал ей Батор в сердце. По факту, будучи со взрослым именем и считаясь совершеннолетней, она могла плюнуть и, не спрашивая вообще никого, развернуться и уйти с Батором. Но так никто никогда ещё в племени Мягких Шкур не делал, и Старшие женщины не хотели подобного прецедента… А ещё особо мудрые знали – любовь слишком грозная стихия, чтобы пренебрегать ею. И тогда они воспользовались традицией выкупа. Кстати, это был не железобетонный закон, мол, вынь да положь. Иногда он был простой формальностью: дал какую-нибудь хрень, а тебе жену. А другой раз и вообще никто никому ничего не даёт. Это если родня попроще да невеста поплоше. А бывает, богатая невеста покажет болт родне, развернётся и уйдёт к понравившемуся мужику! По-разному тут бывает. Как, собственно, и у нас.

Но в целом, за дорогих невест здесь все платят. Расспросили Старшие женщины Батора, как, что – а у него и родни-то особой нет, и сам проблемы имеет со своей ногой, и друзей не куча. Вот и назначили ему неподъёмный выкуп. Опять же формально они в своём праве, так что ни Батор, ни Ласка возразить не могли. Шах и мат.

Но Батор – не тот человек, который свернёт с полдороги. Была у него единственная надежда – учитель, а может, чем духи, как говорится, не шутят, и Великий шаман?

Поцеловал он Маленькую Ласку в уста сахарные и сказал: «Не бойся, верь и жди».

И она ждала и верила. И Батор не подвёл.

Когда племена собрались на очередную Осеннюю охоту, он вывалил свой выкуп перед Старшими женщинами, вождём и шаманом племени Мягких Шкур. Онемели все. И само племя Мягких Шкур, и Маленькая Ласка, и собравшийся народ из других племён. Всем же любопытно. И пусть там не было бивня мамонта, кремневых желваков и редких шкур, там было кое-что покруче.

Для вождя – острейший нож из чёрного обсидиана, гладко отполированный и вставленный в резную ручку из бивня мамонта. Нож покоился в тиснёных кожаных ножнах. И это «дитя» искусного мастера Хатака и современных технологий висело на добротном поясе с вычурной пряжкой.

Для шамана – резной медальон из геометрических фигур на красивом плетёном шнуре из кожи.

Для Старших женщин – резные украшения, гребни, глиняная посуда, пиалы, чашки, тарелки. Всё это было намного-намного более ценно, чем то, что просили у Батора. Мягким Шкурам «соскочить» не было никакой возможности. Слово было сказано, парень перевыполнил требуемое… Начни Мягкие Шкуры вилять, их не поняли бы. Очень не поняли.

– Ты был прав, Великий шаман, Мягкие Шкуры захотели узнать, как и откуда я достал такой выкуп, – довольно жмурился Батор, прихлёбывая взвар и прижимая к себе Маленькую Ласку. – Как мы и договаривались, я сказал им, что мудрый вождь и шаман Горький Камень может делать и не такое, пусть, например, посмотрят на Копьё вождя у Острого Рога или для чего нужны глиняные горшки. И он заинтересован в том, что Мягкие Шкуры делают лучше всего – в замше, коже, выделанных шкурах. А также передал, что секреты, которые принесёт Маленькая Ласка в племя, в нём и останутся. Ведь она хоть и Маленькая Ласка, которой всего семнадцать лет, но уже большая мастерица по выделки шкур! – Батор чмокнул девушку в макушку. – И пусть не волнуются, кожи и замши нам нужно много, очень много, гораздо больше, чем сможет изготовить Маленькая Ласка. Так что вся торговля ещё впереди.

А ещё Батор поведал удивительную новость. Шаман-то, Пёстрый Полоз, ку-ку, отправился в туманную долину предков. Случилось это прошлой весной, аккурат через луну после того, как я наобещал ему, что он помрёт. Очень он тогда злой ходил. То ему не так, сё не этак, всё никак. С Острым Рогом совсем дружить перестал. И всем карами разными грозил.

Как-то однажды стал он камлать у Большого костра, в раж вошёл, по земле катается, вскочит – трясётся, а как грохнется обратно на землю – опять катается. Пену ртом пускает, мычит что-то. И так раз за разом, вскочит – грохнется, вскочит – грохнется. Да так сильно, от всей души. Давно, говорят, так качественно не камлал. Вот упал он в очередной раз и не встал. Дёрнулся разок-другой и затих. Лежит и лежит, все почтительно ждут, когда же он поднимется и откровение какое-нибудь озвучит, а он лежит и ни гугу. Долго лежит. Уже надоело всем. Подошли ученики к Пёстрому Полозу, а он того – мёртвый. Ударился виском о камушек незаметный, когда камлал с фанатизмом… Так и сбылось пророчество шамана Горький Камень, что помрёт скоро Пёстрый Полоз. Вот такие дела.