Шаги по стеклу

– Взять, к примеру, моего бывшего босса, так? – говорил мистер Шарп, рисуя в воздухе затейливые узоры дымящейся сигаретой. – Нормальный мужик, веришь? Семь шкур дерет, но справедливый: если кто опоздал или еще как-то провинился, лучше ему на глаза не попадаться, веришь? Была у него текстильная фабрика, поневоле приходилось якшаться со всякими еврейскими воротилами. Кому ж это понравится, да только дело есть дело, так ведь? А в прошлом году он разорился, веришь? Пришлось ему уволить и меня, и всех наших ребят, веришь? Говорят, это все из-за кризиса, но я-то чувствую, тут профсоюзные ищейки руку приложили. Раньше он с ними не церемонился, доложу я тебе, на порог не пускал, и поделом, такое мое мнение, но он всю дорогу опасался, что получит нож в спину, он ведь не дурак, умный мужик, веришь? Вот он и говорит, дескать, кризис его доконал, кислород, говорит, перекрыли, я бы, говорит, вас нипочем не отпустил, вы, мол, за меня горой. Так оно и было. Войдите, говорит, в мое положение, ну, мы прибавки не стали требовать, веришь? Даже прошлый год смолчали, когда нам зарплату урезали, а все потому, что дело свое любили, веришь? Не то что эти профсоюзные клопы, мы-то люди надежные, да. Так вот, мистер Инглис нам и говорит: кислород, мол, перекрыли. У него фамилия такая была, Инглис. Он, бывало, говорил: Инглис – почти что Инглиш. Вот так прямо и говорил. – Мистер Шарп расхохотался.

Стивен снял синюю каску и вытер лоб. Он чувствовал, что скоро придется пойти по малой нужде. К счастью, в другом конце сквера находилась общественная уборная.

– Да, мужик он что надо, этот мистер Инглис. А знаешь, что он мне сказал? Я, говорит, за последние пять лет ни пенса себе в карман не положил. Это все троцкисты, подлюги, против начальства прут, а у самих-то что за душой? Ничего. Уж я-то знаю, у меня племянник есть, троцкист, веришь? Паразит чертов. Я ему как-то раз чуть зубы не выбил. Стал на меня наезжать, что я, мол, расист, веришь? А я ему говорю: слышь, сынок, говорю, я с чернозадыми сколько лет работал, а кое с кем даже и закорешился, не в пример тебе; с Ямайки ребята были, не то что эти «паки» вонючие; нормальные мужики, не все, конечно, но это дела не меняет: какого рожна им тут надо? А меня, выходит, можно расистом обзывать, что ли? Козел паршивый. Я прямо так ему и сказал. Прямо в глаза. – Мистер Шарп воинственно тряс головой, заново переживая давнюю перепалку.

Стивен теребил в руках кожаный ремешок каски. Ему было жарко, но почему-то казалось, что беды большой не будет, если немного посидеть с непокрытой головой, тем более что строительных лесов поблизости не наблюдалось. Он положил каску на скамью, между собой и мистером Шарпом, который продолжал говорить без остановки:

– О чем бишь я? А, вот, вспомнил, мистер Инглис за пять лет ни пенса в карман не положил, а завистники все талдычили: у него, мол, денег куры не клюют, на «роллс-ройсе» раскатывает, веришь? И невдомек им, что машина-то не его, она у компании в собственности. И дом не его, на жену записан, веришь? Ему бы не зазорно было и на «мини» ездить, да только люди его бы не поняли, веришь? Кругом-то одни евреи.

Стивен покачал головой, понимая, что от него ждут именно этого. Упоминание о «роллс-ройсе» его очень огорчило, он уже готов был рассказать мистеру Шарпу, какую смертельную опасность таит в себе эмблема «роллс-ройса», но решил повременить.

– Но вот что радует, – продолжал мистер Шарп, со смаком затягиваясь очередной сигаретой, – он ведь снова встал на ноги, я его на днях видел, когда работу искал; открыл новое дело на Айлингтон-Парк-стрит, одежду шьет, станки чинит. Ясное дело, работают у него одни азиатки косоглазые, но мистер Инглис так говорит: я бы и рад белых набрать, да обленились они, веришь? За такие гроши разве белые бабы пойдут работать? А спрашивается, почему обленились? Да потому, что им государство пособие платит, а они еще на стороне подхалтуривают, вот в чем причина. Мистер Инглис – он бы рад назад принять и меня, и других ребят, работали бы себе в мастерской, да только профсоюзы, будь они прокляты, житья не дают, веришь? Что мистер Инглис против них может? Ну, возьмет он на работу пару опытных людей, а остальные-то все равно будут с улицы – либо узкоглазые, либо молодежь зеленая, за которую ему государство приплачивает, чтоб обучал, ну и все такое.

Стивен согласно кивнул. Он наблюдал, как играет кружевная тень от листвы на блестящей синей поверхности его каски. Это был самый замечательный оттенок синего цвета. Стивен любовно переложил каску к себе на колени.

– А племянник мой, болван, и говорит: они, мол, наших рабочих мест не занимают, придурок недоделанный. Не иначе как одна конопля на уме; зуб даю – если рукав засучит, у него там все вены исколоты. Я и сам эту дурь пробовал, когда на флоте служил, веришь? Пришли мы в какую-то чертову дыру, к узкоглазым… меня-то эта дрянь не цепляет, я еще из ума не выжил, чтоб злоупотреблять, нет. По мне, лучше выпить да закурить. – Затянувшись, мистер Шарп отхлебнул сидра.