Шаги по стеклу

Черная фигура подле мотоцикла терзала зажигание, пытаясь завести двигатель, но мотоцикл только тарахтел, задыхался и кашлял. В течение нескольких секунд движок еще как-то урчал, хотя и неровно, а потом заколебался, пропуская такты. Байкер разогнал мотоцикл, вскочил в седло и прибавил оборотов. Потом оглянулся, ожидая просвета, включил первую передачу и дернулся вперед, однако двигатель опять начал глохнуть. Под гневные сигналы ползущего сзади транспорта мотоцикл пытался разогнаться, взревывал, но тут же захлебывался.

– Мать твою! – заорал байкер себе в шлем. – Черт тебя дери!

Отталкиваясь пятками, он снова подкатил мотоцикл к тротуару, где торопливо спешился. Неужели идти на своих двоих, а то и бежать до Хаф-Мун-Кресент?

Когда они договаривались, как убрать Грэма из их уравнения с двумя неизвестными, она сказала:

– Ладно уж, приезжай.

Он со смехом заверил:

– Буду как штык. Нет проблем.

Целуя его, она предупредила:

– Если опоздаешь, я, наверное, использую план «Б».

Он не понял, что она имела в виду.

– Дам ему то, чего он добивается, – объяснила она, – а уж потом отошью… – Тут он опять засмеялся – как ему сейчас стало казаться, преувеличенно-весело.

Резко опустившись на колени, он сдернул перчатки и швырнул их на асфальт, потом открыл кофр и вытащил набор инструментов.

– За дело, Сток, – скомандовал он себе, – работай, братишка…

Он схватился за отвертку. Вот долбаный драндулет. Ни раньше ни позже!

Лучше бы до его прихода она обходилась с Грэмом помягче – это в ее же интересах; они договорились, что она только объявит: мол, решила не расставаться со Стоком – и точка; зачем слишком уж травмировать парня – кто знает, что он выкинет, узнав, как они водили его за нос.

– Ты дай ему отлуп, но как-нибудь помягче, ладно? – попросил он.

Она задержала на нем невозмутимый взгляд, а потом ровным тоном пообещала:

– Я дам ему отлуп.

Подняв взгляд от мотоцикла, он увидел светловолосого парня, который шел по другой стороне улицы. У него екнуло сердце: на мгновение ему померещился Грэм Парк. С облегчением убедившись, что это ошибка, он снова занялся мотоциклом и заметил нечто подозрительное на блестящей черной поверхности бензобака. Более тщательный осмотр выявил свежие царапины и щепотки белых точек вокруг хромированной крышки. Крышка легко сдвинулась с места и не защелкнулась. Белые точки на ощупь оказались липкими. «Ах, чтоб тебя…» – выдохнул он.

– Бедный Грэм, – с нервной улыбкой сказала Сэра ффитч, склонив голову набок, словно подначивая его посмотреть ей в глаза.

– А почему выбрали меня? – спросил Грэм (и едва не рассмеялся, несмотря ни на что, – такими абсурдными показались ему собственные слова, такой насквозь фальшивой и наигранной выглядела эта сцена: как банальный эпизод из набившего оскомину сериала, виденного тысячу раз и допускающего лишь заданный набор вопросов и ответов).

– А почему бы и нет? – спросила вместо ответа Сэра. – Мне рассказал про тебя… Слейтер. Вот я и подумала, что тебя будет нетрудно зацепить, понимаешь?

Он кивнул:

– Понимаю. – Точка белой краски наконец-то отлепилась от черной поверхности и застряла у него под ногтем.

– Я не рассчитывала, что ты всерьез меня полюбишь, но это в каком-то смысле облегчило задачу. Признаюсь, мне тебя даже жалко. Но теперь, согласись, наши отношения продолжаться не могут.

– Конечно. Конечно не могут. Ты права. Безусловно. – Он снова кивнул, глядя в сторону.

– Похоже, тебя это… не слишком задело.

– Не слишком.

Он пожал плечами, потом покачал головой. Последняя точка краски, присохшая к столешнице, никак не отдиралась. Он убрал руку, бросил короткий взгляд на Сэру, затем втянул голову в плечи, сложил руки на груди и скрестил лодыжки, будто на него внезапно повеяло сквозняком.

– Выходит, все было разыграно как по нотам? – спросил он.

– Не совсем так, Грэм, – ответила она. Он не поднимал взгляда, но по какому-то неуловимому признаку почувствовал, как она покачала головой. – Мне, по сути дела, даже не приходилось играть. Разве что соврала разок-другой, но ведь я ничего не обещала, поэтому и притворяться не было нужды. Ты мне и в самом деле нравился. Естественно, я тебя не любила, но ты такой добрый, такой… милый.

Он усмехнулся последнему слову – вот уж поистине жалкая похвала. А чего стоило ее «естественно» – зачем она ввернула еще и это, будто не желая упускать ни малейшей возможности уколоть побольнее? Когда же она утолит свою жестокость? Какой реакции хочет добиться от него?

– А я тебя любил, ты казалась мне такой… – У него не хватило сил договорить. Он почувствовал: еще одно слово – и выдержка его покинет. Тряхнув головой, он скосил глаза, чтобы она не заметила в них предательского блеска.

– Да, знаю, – театрально вздохнула Сэра. – С моей стороны это было подло. Ужасно несправедливо. Но, вообще говоря, разве в этой жизни хоть кому-то воздается по заслугам?

– Тварь. – Теперь сквозь пелену слез он смотрел ей прямо в глаза. – Сучка.