Шаги в пустоте

Но свечение в скважине осталось. Яркий свет шел через прорези, и Дерево Ночи на обложке книги словно горело само по себе.

– Теперь твоя очередь, – сказала Селестина, не глядя на Тима, и ткнула пальцем в сторону книги.

Тим подскочил, наклонился над замочной скважиной и, не медля больше ни секунды, с силой подул в нее. В конце концов, желание узнать о себе правду оказалось важнее всего, важнее любой опасности. Он мог думать только о том, что сейчас, возможно, тоже увидит своих сестер или братьев, а может, и родителей…

Некоторое время ничего не происходило.

Как вдруг внутри скважины что-то вспыхнуло и наружу повалил густой, черный дым, едкий и ужасно вонючий.

Тим моментально отскочил, закашлявшись, на какой-то миг его нос, рот и даже легкие словно сажей наполнились. Селестина вообще отлетела в сторону и распахнула окно, чтобы побыстрее проветрить помещение.

Вскоре дым рассеялся, но Тим этого даже не заметил. Он стоял, словно столб, и все смотрел на книгу в ярко-фиолетовой обложке, на темную замочную скважину, замирая от осознания того, что случилось нечто страшное. Он будто ухнул в черную, глубокую яму, в бездонную пустоту, без надежды выбраться наружу.

– Видишь, я была права, Тим. – В голосе Селестины слышалось убийственное торжество. – Этот чудной дым явно говорит об одном: у тебя нет рода. Ты стал лунастром случайно, вследствие какой-то странной роковой ошибки. У тебя просто не будет энергии, когда придет время идти по Сожженному Пути. Только тот, кого питает память предков, кто видит родовой сон, сможет открыть новый мир.

Тим потерянно молчал. Слова Селестины отражались в его душе пустым, бессмысленным эхом.

Выходит, девчонка оказалась права? В книге нет записи о нем. Значит, Йозеф не врал… И все же Тима согласились обучать ранние… И, кстати, у него же получилось самостоятельно превратиться в дракона! В белого лунастра, сильвебра! Да и Тимур сказал, что верит в него. Что ему надо пройти испытание…

И вот выясняется, что ему вряд ли удастся пройти по Сожженному Пути в Час Затмения, ведь ни один ранний род не даст ему энергию.

Но он не хотел сдаваться, не хотел признавать поражение. Он даже шагнул к Селестине и открыл рот, чтобы сообщить ей об этом.

Но ему помешали.

– Что вы здесь делаете, молодые люди?

Глаза Селестины стали как два блюдца. Тим застыл, словно полагал, что, если не будет шевелиться, то его не заметят.

Но увы, сердитое лицо старика, яростно сверкающего черными глазами из-под морщинистых век, не оставляло никакой надежды.

– Зд-дравствуй, дедушка… – выдавила Селестина.

– Вижу, вы добрались до моей книги? – вежливо поинтересовался глава Дома. – И даже, смотрю, испробовали «Родовязь»… Вдвоем… Чудесно.

– Вообще-то она лежала на столе, – заметила Селестина. – И я просто подумала…

– Чья была идея? – быстро спросил Йозеф. Его цепкий взгляд впивался по очереди то в лицо Тима, то в лицо Селестины.

Тим лихорадочно размышлял. Так, про Моржа он точно ничего не расскажет. Но как быть? Признаться, что подслушивал? За это может серьезно влететь.

– Это была моя идея, дедушка, – голосом послушной внучки произнесла Селестина. – Я давно хотела узнать тайну своего сна… который вижу с самого рождения.

– И поэтому взяла с собой Тима? – усмехнулся Йозеф довольно ядовито. – Правду, Селестина, правду!

– Он пытался мне помешать, – Селестина надменно фыркнула. – Пришлось взять его с собой. И наконец-то доказать, что он случайно стал белым лунастром.

Йозеф перевел взгляд на Тима.

– Значит, ничего не получилось? Пошел белый туман?

– Не совсем, – буркнул парень. – Черный дым.

– Очень вонючий, – насмешливо добавила Селестина.

Тим даже не обиделся. Он уже немного знал ее, чтобы понять – за своим показным ехидством она скрывает волнение. Да и то, что она не выдала его, говорило о многом. Теперь он понимал, что она хочет его уберечь, чтобы Тим не завяз во всем этом… не стал ее главным врагом. Да только уже поздно, Селест. Поздно…

Впрочем, Йозеф знал ее гораздо лучше и тоже все понял.

– Не думайте, что вам обоим сойдет это с рук. – Он погрозил пальцем. – Тимофей, ты спустишься в свою комнату и просидишь там долго… Тебе будут приносить еду раз в день. А чтобы не скучал, я попрошу тебя написать словосочетание «Я плохо поступил» десять тысяч раз. Так я буду уверен, что ты находишься в комнате, а не разгуливаешь по дому… Вот когда закончишь – выйдешь.

Тим побледнел. Он представил, как целыми днями сидит в комнате, не зная, что там происходит во внешнем мире, да еще и с таким ужасным заданием. Он попытался сосчитать, сколько же на это уйдет часов, но плюнул, чтобы не расстраиваться еще больше.

Видать, на его лице отразилась крайняя степень отчаяния, потому что Йозеф добавил, немного смягчив голос: