Шаги во тьме

Осень наконец-то разразилась настоящим октябрьским ливнем, будто торопясь расстаться с накопленными за затянувшееся бабье лето запасами влаги. С ночи лило сплошной пеленой, а утром выяснилось, что неба в Петербурге больше нет – пелена цвета старых застиранных простыней накрыла город, стерев Петропавловский шпиль и вкупе с совершенным безветрием обещая сохранение такой погоды как минимум до следующей ночи. «Ваньки» накинули резиновые плащи и укрыли спины своих каурок брезентовыми попонами, дворники жались по аркам и удрученно поглядывали из-под козырьков наверх в надежде обнаружить хоть малейшую прореху в сером облачном пологе.

Отобедав по обыкновению в «Астории», Владимир Гаврилович доехал на извозчике до участка, пошаркал ногами о лежащий у входа коврик, махнул зонтиком, стряхивая капли, кивнул поднявшемуся дежурному и двинулся уже было к лестнице, но надзиратель остановил его:

– Господин начальник, тут посетитель. С утра вас дожидаются.

С лавки поднялся высокий брюнет лет тридцати, с окладистой бородой, в невысохшем еще пальто дорогого сукна, поклонился и протянул руку:

– Господин Филиппов, я к вам. Константин Гилевич.

Владимир Гаврилович пожал протянутую руку, уточнил:

– Константин Серафимович?

Посетитель удивленно нахмурился.

– Но откуда? Ох, господи! С Андреем все-таки что-то случилось?

Филиппов взял молодого человека под руку, направился к лестнице и бросил через плечо дежурному надзирателю:

– Голубчик, распорядитесь, чтоб нам пару стаканчиков чая сделали, погорячее.

В кабинете, дождавшись, пока Гилевич снимет пальто и отхлебнет из принесенного стакана, Владимир Гаврилович спросил:

– Расскажите, с каким вы ко мне делом?

Константин Серафимович обхватил длинными бледными пальцами серебряный подстаканник, кашлянул и заговорил:

– Понимаете, я пришел сюда заявить о пропаже моего брата. Но складывается впечатление, что вы его уже нашли. Он жив?

Филиппов пододвинул к себе лист бумаги, взял перо:

– Давайте по порядку. Почему вы решили, что с вашим братом что-то произошло? Он занимался какими-то рискованными делами? Водил опасные знакомства?

– Ох, что вы, что вы! Он простой инженер, какие опасные связи, помилуйте!

– А я вот располагаю сведениями, что у Андрея Серафимовича имелись некоторые проблемы с московской уголовной полицией.

Константин Гилевич отодвинул стакан с чаем и с нескрываемой досадой выпалил:

– Ах, эта скверная история! Просто нужно было слушаться моего совета и заниматься делом, которому учился, а не лезть в коммерцию с великими князьями! Поверьте, мой брат – честный человек. Просто очень уж желающий разбогатеть быстро, оттого и придумывает всякие прожекты, иногда довольно фантастические, не сказать – безумные.

– Не кипятитесь, голубчик. С чего вы взяли, что ваш брат пропал?

Посетитель кивнул, продолжил свой рассказ:

– Понимаете, мы с матерью живем здесь, в столице. Собственно, мы с Андреем урожденные петербуржцы, но он после гимназии переехал в Москву, там и университет окончил. Он младше на четыре года. Так там после учебы и остался, говорил, что в Москве больше возможностей для делового человека. А несколько дней назад он телеграфировал мне, что собирается по делам сюда, в Петербург. Остановиться у нас не пожелал, не хотел стеснять, но пообещал, что непременно заедет к нам с матушкой. Какие уж тут стеснения, не чужой же человек! Он и правда заехал, второго числа, мы выпили чаю, мама пирог испекла. Андрей передал кое-какие документы и пригласил нас на будущий день в «Медведя». Вот только мы не дождались его ни на следующий день, ни сегодня от него ни слуху, ни духу. Адреса своего петербуржского он нам как-то не сообщил, потому я и пришел сюда. Вам ведь что-то известно? Вы же не зря знаете мое отчество? Что с Андреем? Умоляю, скажите уже! Мы с матерью с ума сходим!

Филиппов отложил свои записи, обошел стол, сел рядом со старшим Гилевичем, положил руку ему на плечо. Константин Серафимович с тревогой наблюдал за этими действиями полицейского начальника, а от прикосновения даже вздрогнул, и губы его задрожали.

– Крепитесь, голубчик. У нас есть основания полагать, что брата вашего убили позавчера ночью на квартире, где он остановился со своим помощником. Ну-ну, держитесь.

Гилевич молча достал из жилетного кармана большой клетчатый платок, спрятал в него лицо. Плечи его мелко подрагивали. Владимир Гаврилович сохранял деликатное молчание. Спустя пару минут Константин Серафимович вытер глаза, повернулся к Филиппову:

– Вы совершенно точно убеждены, что это брат? Абсолютно? Вы не ошибаетесь?

Владимир Гаврилович немного помедлил, будто взвешивая в уме, стоит ли сейчас вываливать на потрясенного мужчину все подробности убийства, но профессиональное пересилило личное.

– Нет, абсолютной уверенности у нас нет, есть лишь косвенные подтверждения. И вы, голубчик, в силах нам помочь их опровергнуть или напротив, установить сей факт окончательно. Вам нужно будет опознать тело убитого. Готовы?

Константин Серафимович судорожно сглотнул, побледнел, но твердо произнес:

– Я готов!