Шакалота. Птичка в клетке

— Нет. Мне не холодно.

— Это хорошо. Не бойся, Лиза. Ты ведь не боишься?

— Не знаю… Нет. Почему я говорю с тобой?

— А почему бы и нет?

— Я умерла? Почему ты молчишь? Если я умерла, это не так страшно, как я думала.

— А что же тогда страшно?

— Не знаю… Почему я не вижу тебя?

— И в этом нет ничего нового, — смеётся. Так по-доброму, тихо, с теплотой.

— Костя…

— Я вижу тебя, этого достаточно. Всегда вижу, Лиза.

— Но я тебя нет. Мне не нравится эта темнота.

— Тогда просто включи свет. Включи его.

— Как мне это сделать?

— Нужно просто захотеть. Включи свет, Лиза.

— И что будет потом? Что я увижу?

— То, что хочешь увидеть.

— Тебя?

— Меня? Когда-то это было моей мечтой — чтобы ты увидела меня.

— Прости. Прости меня, Костя…

— Глупо извиняться за ошибки других. Глупо расплачиваться за ошибки других. И ещё глупее мстить за ошибки других.

— Ты говоришь о Максе.

— Здесь красиво.

— Я ничего не вижу.

— Я тоже не видел… пока ты не пришла. Ты всё ещё сияешь, Лиза. Слишком ярко, чтобы быть здесь.

— Мы впервые говорим так долго.

— Уверена, что мы говорим?

— Нет. Возможно я просто сошла с ума.

— Ты говоришь со мной, Лиза… кажется, это я схожу с ума.

— Это так странно… Я хочу увидеть тебя. Я могу увидеть тебя?

— Можешь. Но впервые… я не хочу, чтобы ты меня видела.

— Но что же мне делать, Костя?

— Чувствуешь?

— Да. Ты взял меня за руку.

— Сожми крепче. Изо всех сил.

— Так?

— Ещё сильнее.

— Не могу.

— Ещё сильнее! Давай!

— Не могу сильнее! Не получается!

— Изо всех сил! Сжимай мою руку! Вот так, молодец. Ещё сильнее! Ещё!

— Не могу сильнее!

— Ты молодец. А теперь включи свет, Лиза.

— Я не знаю, как это сделать.

— Просто включи свет.

— Костя…

— Включи свет, Лиза. Начни всё заново. Открой глаза. Живи.

* * *

— Она сжала мою руку! Сжала руку! Взгляни, как крепко!

— Боже… доченька… ты очнулась…

— Доктор!!!

— Всё хорошо, милая, всё хорошо… Ты снова с нами. Боже, спасибо. Ты снова с нами.

* * *

— Это… это чудо. Не понимаю… все анализы в пределах нормы?

— Практически, Олег Викторович. Сами взгляните.

— Поверить не могу. Это чудо. Действительно чудо! Ещё несколько дней назад её организм отторгал донорское сердце, и вот… вот оно бьётся, как родное! Частота сердечных сокращений?

— В норме.

— Это чудо, уважаемые. Другого заключения у меня нет.

* * *

Приборы пикают над головой — так знакомо. Кислородная маска на лице, катетер в вене… год назад я выглядела точно так же. Находилась в том же городе, лежала в той же больнице и рядом со мной, после операции, сидела бабушка. В этот раз именно она была рядом, когда я очнулась и сжала пальцами её руку. Глаза бабушки были распухшими от слёз и она практически не могла говорить. Из-за растерянности, слабости и тумана в голове я не смогла понять, что причина её слёз не только во мне…

— Как ты, солнышко? — Сейчас рядом со мной тётя Алла. Бабушку с трудом заставили отправиться домой, маму вызвал доктор для разговора, а где отец мне никто не говорит. Говорят лишь, что Полина сейчас вместе с ним. Два дня прошло с момента, как я вышла из комы, а их двоих я ещё не видела.

Тётя Алла помогает снять с лица кислородную маску, сжимает мою ладонь в своих и наклоняется ближе, чтобы расслышать моё бормотание.

— Не… не называйте… меня… солнышком, — хрипло, тихо, почти беззвучно.

Тётя Алла принимает это за шутку и тихонько усмехается сквозь слёзы застывшие в глазах.

— Ты… ты знаешь, что произошло? — спрашивает мягко. — Мама тебе сказала?

— В общих… чертах, — получается ответить. Ворочаю языком в пересушенном рту — ищу слюну, практически не нахожу её. Пытаюсь прочистить горло и сжимаюсь от неприятного ощущения — только вчера из меня вытащили эту ненавистную трубку для интубации трахеи.

Тётя Алла делает глубокий вдох для уверенности и рассказывает о том, что две недели назад у меня остановилось сердце. Приехавшая на место событий скорая помощь сумела его запустить, но тело уже начало отторгать донорский орган — врачи об этом предупреждали. Операция по трансплантации хоть и прошла успешно, но новое сердце за год так и не сумело прижиться на все сто процентов, поэтому и приходилось пить таблетки в удвоенном количестве, регулярно сдавать анализы, делать процедуры и посещать реабилитационный центр чаще, чем это могло быть необходимо. Именно по этой причине родители и настаивали на домашнем обучении. Но я настояла на школе.

Жалею ли я?

Меньше чем, должна была бы.

В моей крови были обнаружены следы наркотических средств. Мама ещё не спрашивала, как они попали в мой организм, но скажи я ей правду, не уверена, что она поверит после того количества лжи которым я её кормила до случившегося. Да и… сейчас это уже не важно. Оскар подмешал что-то в воду, что-то лёгкое, но этого вполне хватило, чтобы сердце не выдержало нагрузки. Плюс эмоциональное состояние сыграло свою роль — не могло не сыграть после всего, что я увидела и услышала. Мой организм сдался… Должен был сдаться гораздо раньше по заверениям врачей, но им незачем знать, что заставляло меня из последних сил держаться — кто заставлял.